Лечить по-новому!
И.о. заведующей отделением неотложной кардиологии Евдокия Тастыгина – а именно она вместе с коллегами принимает пациентов с острым коронарным синдромом, инфарктом миокарда, гипертоническим кризом и т.д. – констатирует: за три года смертность от этих причин в районе упала на 20%.
– Меньше стали болеть? – интересуюсь я.
– Лучше стали лечить, – отвечает она.
«Лучше» не в смысле, что раньше с такими патологиями справляться не умели. Справлялись! Как могли и благодаря тому, что имели. Однако 2010 год, когда в их районе открылось сосудистое отделение, полностью изменил саму организацию медицинской помощи таким больным. И – во многом их перспективы!
– Раньше пациентами с острыми инфарктами и инсультами занимались кардиологи и терапевты в условиях обычного отделения, – объясняет главный врач Нерюнгринской больницы Нюргун Степанов. – А теперь для них созданы специальные условия и отработана схема интенсивного лечения острых коронарных и мозговых нарушений. В итоге, если больной попадает к врачу в так называемый «золотой час», можно не только избежать тяжелых последствий инфаркта и инсульта, но и купировать их совсем.
...Еще три года назад перспективы у того нерюнгринца были бы, скорей всего, печальны. Сердечно-сосудистые заболевания давно бьют рекорды летальности во всех российских регионах. Якутия не исключение.
Все осложняла нехватка специалистов и реанимационного оборудования для экстренного спасения больных с острыми инфарктами и инсультами. Причем чем дальше от центра, тем картина, как правило, была печальней.
Ситуацию начал менять федеральный проект по снижению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), который в Якутии, ставшей одним из «пилотных» регионов, начал реализовываться раньше, чем в других субъектах РФ, – в 2009 году.
В рамках этой программы в Якутии была создана, по сути, новая медицинская структура – Региональный сосудистый центр (базируется в Республиканской больнице №2–ЦЭМП) и два его подразделения – первичные сосудистые отделения в Нерюнгри и Мирном. Только из федерального бюджета на это было направлено 201297,2 тыс. рублей. Причем вместе с компьютерными томографами, функциональными кроватями и прочим врачи получили то, что не имели никогда, – тромболитики. Это препараты, разжижающие тромбы, закупорившие сосуд.
Цель всех этих фантастических финансовых вливаний одна. Сделать так, чтобы как можно больше россиян с инфарктами и инсультами успевали спасти в рамках «золотого часа». Причем не только в столицах, но и в глубинке.
Отдельным потоком
– Успеваете? – интересуюсь у Евдокии Тастыгиной.
– Если пациенты сразу же звонят в «скорую помощь», успеваем. Но народ у нас такой терпеливый, что просто беда! – вздыхает она. – Тянут до последнего. Утром почувствовали себя плохо, а «скорую» только к вечеру вызывают…
...Под сосудистое отделение (оно тоже состоит из двух подразделений) в Нерюнгри выделили целый этаж самого большого корпуса местной больницы. В одном крыле отделение неотложной кардиологии, куда везут пациентов с острыми нарушениями деятельности сердца. В другом – неврологическое отделение для больных с острой недостаточностью мозгового кровообращения.
У них отдельный приемный покой, чтобы пациенты с подозрением на острый инфаркт или инсульт не попадали в общий поток. Именно сюда «скорая» подвозит их из Нерюнгри, Иенгры, Хани, Хатыми…
– Медики «скорой» еще по дороге сообщают, кого везут, – рассказывает кардиолог Евдокия Тастыгина. – Так что в приемном покое пациента уже встречают реаниматолог с кардиологом, если подозрение на инфаркт, или с неврологом, если есть вероятность инсульта.
При этом едва ли не каждому приходится сразу же начинать реанимацию. А параллельно делать то, чего здесь не проводилось никогда: пациентов сканируют 16-срезовым компьютерным томографом «Тошиба», выполняют УЗИ сердца и сосудов, берут анализы для тромболизисной терапии и т.д.
Каждые сутки добавляют медикам в среднем 5–6 новых пациентов. Впрочем, сезон на сезон не приходится. Дело в том, что сердечники и пациенты с патологиями сосудов, как правило, чутко реагируют на погоду. А она в Нерюнгри меняется по двадцать раз на дню, особенно осенью и весной. Именно в межсезонье, говорят врачи, только успевай крутись.
Между тем молодые доктора отделения (карьера многих с него и началась) постепенно накапливают опыт, который выручает в самых сложных ситуациях.
– В больнице нет отделения торакальной хирургии, а пациенты с тромбоэмболией легочных артерий, когда тромб закупоривает сосуд легких, грозя смертью, поступают, – рассказывала Евдокия Гаврильевна. – С появлением тромболизисной терапии появился шанс помочь, но есть риск осложнений. Решение всякий раз приходится принимать, взвешивая буквально все и постоянно консультируясь с коллегами из Якутска. Тем не менее во всех трех таких случаях тромболизис оказался успешным…
«Доктор Хаус» в реале
«На анализы везут на каталке!» – удивлялся 55-летний нерюнгринец Мирон Олейник. – Прямо как в сериале «Доктор Хаус»
У Мирона Степановича классический случай. Почувствовал себя плохо. Набрал «03». С подозрением на микроинсульт его привезли сюда – в неврологическое отделение для больных с острыми нарушениями мозгового кровообращения.
С каждым годом, рассказывала его заведующая, врач высшей категории, невролог с многолетним стажем Феня Иннокентьева, таких больных все больше. Если в 2011 году пациентов с инсультами у них было 315, в 2012 – 349, то всего за шесть месяцев 2013-го уже 212. Мирон Олейник – один из них.
Эта статистика напрямую коррелирует с другой. По мере роста числа больных с инсультами, которых выхаживают в отделении на 15 коек, сократилась смертность от инсультов на дому. Если раньше от этой причины ежегодно умирало 60–70 нерюнгринцев, так и не попавших в стационар, то в 2012 году – 25. А за первые полгода 2013-го всего 4.
«Как это взаимосвязано?» – поинтересовалась я у Фени Иннокентьевны.
– Очень просто: теперь с острыми нарушениями мозгового кровообращения госпитализируются все. Насколько бы безнадежной не казалась ситуация. Плюс к этому новые возможности. К примеру, у нас есть такие лекарства для стимуляции головного мозга, которых в аптеках нет...
Поскольку любой инсульт – это тяжелое поражение мозга, то без реабилитации тут не обойтись. Причем по новым правилам мультидисциплинарная бригада – невролог, логопед, психолог, врач ЛФК, физиотерапевт и т.д. должна подключаться уже в первые часы поступления пациента.
– У нас она тоже есть в ее составе врачи-совместители, – рассказывает Феня Иннокентьевна. – Инсульт меняет мышление человека в зависимости от того, в какой доле мозга произошло кровоизлияние. Может нарушиться память, мышление, логика, и все это нужно восстановить. Мы заново учим пациентов ориентироваться в пространстве, писать и считать, …
Сложно, но можно
... Чтобы растворить тромб, закупоривший сосуд сердца, и избежать инфаркта, кардиологам отводится до шести часов. А неврологам, которым приходится иметь дело с инсультами, – всего три.
– Неужели в эти сроки можно уложиться реально, если учесть, что, к примеру, от Хани до Нерюнгри 800 км?
– Можно. Если надо, мы задействуем санитарную авиацию, – объясняет заместитель главврача Надежда Григорьевна Терских. – Медики в участковых больницах знают, что на каком этапе они должны делать. И знают, в каких случаях надо срочно информировать нас о том, что у них появился больной с подозрением на инфаркт или инсульт…
– Можно! – подтвердил реаниматолог Семен Миронов. – Буквально на днях пациента из Беркакита за полчаса довезли. По дороге врачи «скорой» вводили ему коагулянты, разжижающие кровь, чтобы тромб не образовался… Это был тот самый случай, когда для тромболизиса имелись прямые показания».
– Можно! – сказала Феня Иннокентьева. – Пока «скорая» едет, сообщив, кого везет, мы успеваем подготовиться. Так что уже через 20 минут анализы у пациента собраны – лаборантки сутками дежурят. Компьютерная томография—ее проходят все поголовно, чтобы определить, геморрагический или ишемический инсульт у пациента – проводится за 25 минут с момента поступления…
Правда, для этого пришлось решить массу организационных проблем. Еще той задачей оказалось проведение компьютерной томографии пациентам, поступающим ночью. Штатное расписание районной больницы не позволяет врачам, работающим на томографе, дежурить ночами. «Поначалу, когда поступал такой больной, доктора из дому забирала дежурная машина. Но в этом случае терялось время, – рассказал главный врач больницы Нюргун Степанов. – Тогда мы заключили договор с одной таксомоторной службой и снабдили врачей талонами на поездки в больницу. Время ожидания сократилось в разы…»
Взгляд со стороны
Сейчас, спустя три года, можно констатировать: первичное сосудистое отделение оказалось для Нерюнгринского района не только престижным, но и супервостребованным проектом. И пациенты, которые, попадая сюда, сначала удивляются тому, что их даже на процедуры возят на каталках, потом понимают: именно так должна работать медицина ХХI века.
Впрочем, за впечатляющим фасадом, конечно, немало проблем. И решить их врачам районного звена медицины сложнее, чем в Москве и Якутске. То же отделение неврологии, к примеру, неврологами укомплектовано всего на 40%. Всего два кардиолога в отделении неотложной кардиологии. Это значит, если один уходит в отпуск, второй в больнице практически живет.
Люди уезжают – кто в Якутск, кто на «материк»: кого-то не устраивает зарплата, у кого-то нет жилья. Хотя последнее удивительно. Разве район не заинтересован в том, чтобы удержать таких докторов?
– К тому же эта служба должна развиваться эволюционно, – считает Нюргун Степанов.– Да, мы научились лечить острые состояния. Да, за три года смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в районе упала почти на 20%. Да, мы выхаживаем самых тяжелых, у которых раньше не было шанса. Но куда мы их выписываем? Домой. А им нужна дальнейшая реабилитация, а значит, реабилитационные койки...
«Супервостребованный» проект, как его уже успели окрестить, в Нерюнгри, судя по всему, удался. Теперь нужно двигаться дальше: разбираясь с кадровым дефицитом, с отсутствием жилья у врачей и т.д. Чтобы эти на первый взгляд сторонние проблемы не превратились в тормоз для хорошего дела...
Якутск–Нерюнгри–Якутск