— Валентина Борисовна, вы прежде бывали у нас?

— Нет, не довелось, хотя объездила всю страну и сотрудничаю почти со всеми театральными фестивалями. Я мечтала почувствовать настоящий мороз. Вчера было –25, это огорчило, но сегодня –40, и я рада. «Великого Кудангсу», «Короля Лира» и «Созвездие Марии» Андрея Борисова в разные годы имела удовольствие видеть в Москве. Это широко известная в России и даже за ее пределами личность, поэтому каждый приезд его с постановками столичные критики считают крупным культурным событием.
Спектакль «Два берега одной Победы», который я успела посмотреть, тронул меня. Теперь ведь мало кто помнит и знает, что США поставляли нам самолеты. Мой отец был фронтовиком, и на меня нахлынули особые чувства. Таких мужиков, как Соколов, Покрышкин, сейчас уже нет. Это были совсем другие люди.

Критика — дело индивидуальное
— Вы театровед. Ваше мнение может как-то влиять на творческий процесс?
— Раньше слово критика значило очень много. Есть известный башкирский драматург Флорид Буляков. Принес он давно в Министерство культуры пьесу «Вознесись, мой Тулпар». По молодости я решила, что это подстрочный перевод. Предложила перевести на русский. Высказала разные замечания. Оказалось, это был его первый опыт создания произведения на русском. Много лет спустя он признался, что после той критики год не мог ничего писать. Я извлекла из той истории свой урок. Тон критики должен быть не обидным, а содержание — полезным.
Теперь театральных журналов стало больше, однако публикации чаще носят информационный характер. Жанр крупной аналитической статьи почти исчез. Тем не менее есть русская критическая школа, которую основали такие люди, как Бояджиев, Кагарлицкий, Поляков — мои учителя в ГИТИСе. И есть театроведы, мнением которых дорожат и сейчас. Они пишут для журналов. Я полностью согласна с Булгаковым, сказавшим: «Рукописи не горят». Слово в электронном виде может исчезнуть. А печатное будет жить вечно.
Я призываю журналистов, освещающих театр, все-таки стараться писать так, чтобы читатель почувствовал атмосферу, узнал нюансы игры актеров. Чтобы по рецензии можно было восстановить картину спектакля. И хорошо, когда каждый автор объясняется от своего лица. Ведь для меня критика — плод индивидуальной работы, моего восприятия.

Все цветы должны цвести!
— Расскажите о характерных явлениях современного театра. Что сейчас модно?
— Понимаете, в одной только Москве 88 театров столичного подчинения и 12 всероссийского, не считая частных. Это очень много. И каждый коллектив играет свое. Сейчас есть такое направление, как театральный римейк кинофильмов. Есть понятие документального театра, где воспроизводятся реальные события и интервьюируются их участники. Таков Театр.Doc Елены Греминой и Михаила Угарова, которых все знают как успешных авторов новой драмы. (Пьеса Угарова «Обломоff» в 2015 году поставлена в ГАРДТ под названием «Тотус» — ред.). Такие модные режиссеры, как Кирилл Серебренников, Константин Богомолов, Иван Вырыпаев, Василий Сигарев, и другие постоянно будоражат публику какими-то сногсшибательными постановками. В перестроечное время стало модно показывать наготу. Там, где она уместна и красиво подана театральными приемами — пожалуйста! Но когда этим грешит каждая работа режиссера, возникают вопросы.
Интересных явлений в современном театре много. И я считаю, что все имеет право жить, все цветы должны цвести! Кроме, конечно, откровенно сомнительных творений, на которые нельзя привести детей. Особенно, если театр берет классику и имеет поддержку из госбюджета. В качестве примера могу назвать «Бориса Годунова», которого чудовищно поставил в Ленкоме тот же Богомолов. Версия оперы «Евгений Онегин», сделанная Дмитрием Черняковым, тоже не однозначна. Ведь это произведение из школьной программы. Случаи, когда режиссер ставит пьесу по принципу «я так хочу, я так вижу», безответственны. Театр тратит на постановку миллионы, а она проваливается. В нынешних экономических условиях такого не должно быть.
При таком раскладе нужен некий совет, который бы в рекомендательной форме оценивал потенциал будущих премьер, помогал формировать вкус людей. Только есть одна проблема. Ее в свое время Грибоедов озвучил в «Горе от ума»: «А судьи кто?!»

Москва собирает все лучшее
— Тогда перей-дем к премии «Золотая маска», которую, с точки зрения провинциалов, регулярно получают одни и те же лица из Москвы или Петербурга.
— Наличие ангажированных театроведов нельзя отрицать. Недавний скандал, связанный с введением в состав экспертного совета «маски» новых критиков, это подтверждает. В мире культуры недаром есть такая фраза: «Против кого сегодня дружим?». По-моему, нужно учитывать всякие мнения. Если я готовлю статью, вначале стараюсь узнать все о предмете. Это помогает быть объективным. Но в данном случае мы не должны забывать, что обе столицы исторически собирают все лучшее в стране. Как только появляется яркий режиссер или блестящий актер, его сразу приглашают в Москву. Да и сами люди стремятся в центр. Понимаете, там другие гонорары, больше возможностей проявить себя. Хотя есть и иные примеры. В Екатеринбурге много лет живет и процветает «Коляда-театр», основанный драматургом Николаем Колядой. Его гастроли в Москве идут с большими аншлагами.

Я редактор-культуртрегер
— Чем вы заняты сейчас?
— Я четвертый год выпускаю для Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова корпоративную газету «Вахтанговец». Ее история началась в 1936 году. В войну, естественно, было не до нее. Но в годы оттепели ее возобновили, и она выходила до следующих сложных времен. После кончины Михаила Ульянова театр возглавил литовский режиссер Римас Туминас. С его приходом началось возрождение Вахтанговского театра. На волне успехов в 2012 году пришло решение возобновить «Вахтанговца». Предложили делать это мне.
Это бесплатная газета для артистов и зрителей, которая выходит раз в месяц. Все тексты пишу сама. Каждый ее выход — праздник для меня и театра. У меня культуртрегерская задача — рассказывать об истории театра, поездках на гастроли, внутренних событиях. Согласитесь, не все же люди разбираются в искусстве и литературе. Особое место в ней занимает репертуар. Сначала рассказываем о грядущей премьере. Зрителя ведь надо подготовить. Если это классика, речь идет о ее авторе, первых постановках. Потом говорим о ходе репетиций. И наконец, наступает премьера! Ее мы освещаем с особым трепетом. Обсуждается все — игра актеров, костюмы, находки сценографа, музыка, берется интервью у режиссера. А затем по ходу дела постоянно возвращаемся к этому спектаклю. Чтобы зритель, пришедший на один спектакль, получил информацию и о других работах. Это уже скрытая реклама.

Шанс искупать Ланового в Лене есть!
— Театр часто выезжает на гастроли по России?
— Ежегодно. У нас были полномасштабные гастроли во Владикавказе, где родился Евгений Вахтангов, наш основатель. В прошлом году в Улан-Удэ показали восемь лучших спектаклей, и это были потрясающие две недели! Счастливы были и зрители, и мы. Нас всюду возили, все показали, купали в Байкале.
— Приезжайте и к нам. Мы тоже искупаем вас и артистов в Лене!
— Спасибо! Кстати, билеты там продавались по ценам, принятым в регионе. Хотя в Москве наши билеты стоят в разы дороже. Это стало возможно благодаря программе Министерства культуры РФ.
— Да, помощь министерства доходит и до нас. Наш оперный театр недавно получил грант на постановку оперы «Князь Игорь». Премьера прошла в Пекине, и там же произошло нечто особенное. Китайская опера «Куньцюй» поставила на свой лад якутский эпос Олонхо, а наши артисты по якутским канонам сыграли пьесу Мин Тан «Пионовая беседка». Как вы относитесь к таким вещам?
— Положительно! Прикосновение к другой культуре расширяет пространство. Вы видите себя со стороны и в то же время ощущаете свою сопричастность к мировому сообществу.