Есть еще два знаменательных юбилея: 50 лет со дня основания Института космофизических исследований и аэрономии им. Ю. Г. Шафера (ИКФИА) и 75‑летие академика Гермогена Филипповича Крымского. О своем коллеге рассказывает директор ИКФИА, член-корреспондент РАН Евгений Григорьевич БЕРЕЖКО.

— Евгений Григорьевич, поскольку вы являетесь близким коллегой и преемником Гермогена Филипповича Крымского на посту директора ИКФИА, не могли бы вы рассказать о его многолетней деятельности более подробно и менее официально?
— Если говорить о Гермогене Филипповиче, то нужно начать с главного: он является выдающимся учёным. В данном случае безотносительно к званиям и регалиям можно с уверенностью употребить и более громкие эпитеты, учитывая то, что Г. Ф. Крымский сделал очень крупные открытия в мировой науке.
— Каков же вклад Гермогена Крымского в развитие космофизики?
— Он установил, попросту говоря, открыл уравнение, которое лежит в основе физического описания всего того, что происходит с космическими лучами в Галактике. Термин «уравнение Крымского» еще не устоялся в мировой науке, как в случае с уравнениями Ньютона, Больцмана, Шредингера и другими основополагающими уравнениями. Отчасти это вопрос времени, отчасти — упущение, прежде всего его коллег и учеников.
— Когда это уравнение было найдено?
— В 1964 году. Несколько позже, в 1977 году, он сделал другое крупное открытие — теоретически установил существование природного ускорителя заряженных частиц, работа которого в условиях космоса как раз и приводит к появлению космических лучей — частиц, энергия которых в миллионы раз превосходит энергию, достижимую на самых мощных ускорителях, создаваемых человеком.
На сегодня исследования того, как работают такие природные ускорители — это целое направление в мировой науке. Значительный вклад в развитие этого направления внесли ученики и последователи Г. Ф. Крымского. В результате мы сейчас вплотную подошли к пониманию происхождения космических лучей. Пониманию того, где и как они генерируются. Это одна из крупнейших проблем в астрофизике.
Можно перечислять научные достижения Крымского и дальше, однако, учитывая огромное значение этих двух его открытий, которые по своей значимости вполне достойны Нобелевской премии, достаточно упомянутым и ограничиться.
— В научно-популярной книге Бруно Росси «Космические лучи» подводятся итоги развития изучения космических лучей за 50 лет с момента их открытия. Там говорится о том, что происхождение космических лучей — нерешённая проблема.
— Бруно Росси — известный учёный-космофизик, в то время профессор Массачусетского технологического университета. И он был прав тогда, в 1966 году. Но наука не стоит на месте. За прошедшие с тех пор полстолетия мы продвинулись в решении проблемы происхождения космических лучей очень далеко. Это продвижение в значительной степени было обеспечено сделанными Г. Ф. Крымским открытиями, о которых я уже сказал. В то же время экспериментальная техника, призванная получить подтверждения тем или иным предсказаниям, также получила гигантское развитие. В распоряжении исследователей не те простейшие приборы — электроскоп, камера Вильсона, счётчик Гейгера-Мюллера, которые использовались 50 лет назад. Сегодня это гигантские установки для регистрации космических лучей, контролирующие площадь в десятки, сотни и даже тысячи квадратных километров, телескопы для регистрации радио-, рентгеновского и гамма-излучения, которое производится частицами космических лучей в удаленных объектах. Многочисленные измерения, выполненные на современных приборах, позволяют сегодня уверенно утверждать, что основная часть космических лучей рождается внутри нашей Галактики в остатках сверхновых звёзд, причём их генерация производится именно посредством работы «ускорителя Крымского».
— Научные достижения — это одно. Неспециалисту трудно понять их суть. А каков Гермоген Крымский в разных своих проявлениях?
— Гермоген Филиппович оказывает неизгладимое влияние на коллег, учеников, всех тех, кому посчастливилось с ним общаться. Его роль в становлении и развитии института трудно переоценить. Не только потому, что он блестящий ученый, но и благодаря его уникальным чисто человеческим качествам. Он всегда, не задумываясь, окажет любую помощь и поддержку каждому, кто в ней нуждается. Именно поэтому у него много учеников и последователей.
— А на вас лично он какое-то влияние оказывал?
— Безусловно. Его влияние во многом проявилось в том, что я здесь работаю. Когда по окончании университета я решал проблему своего трудоустройства, перспектива работы в Якутске не особенно прельщала меня. Я исходил из предположения, что чем дальше от Москвы, тем ниже уровень научных институтов. Однако общение с Гермогеном Филипповичем разрушило сомнения и привело меня к мысли о том, что ИКФИА как раз исключение. Наука здесь на должном уровне, и можно ей заниматься успешно и интересно. Так фактически и произошло. То, что мне удалось достичь в науке за более чем 30 лет работы в институте, случилось во многом благодаря всесторонней поддержке со стороны Крымского. И сейчас, много лет спустя, я часто пользуюсь возможностью обсудить с Гермогеном Филипповичем ту или иную проблему, просто посоветоваться.
— Его авторитет довлеет?
— Здесь важно другое. Люди разные по характеру. Я, например, по своей натуре порою склонен к радикальным решениям. Гермогену Филипповичу же свойственен гораздо более взвешенный подход в принятии решений. Поэтому мой опыт убеждает меня: никогда лишним не будет выслушать его совет. Плохого он не посоветует. Невзирая на занятость и проблемы со здоровьем, он всегда с интересом вникает во все аспекты деятельности института. Если возникает необходимость его участия в решении какой-то проблемы, делает он всегда это очень деликатно и ненавязчиво. Поэтому многие и обращаются к нему за советом, помощью и поддержкой. И он никогда никому в ней не отказывает.
— Получается, что Гермоген Филиппович — своего рода бренд Института космофизики.
— Можно и так сказать. Хочу заметить, что успешность нашей работы в науке подчас зависит от реноме института. Это проявляется, например, когда мы участвуем в тех или иных конкурсах. Мы подаем заявки, и наши проекты оцениваются экспертами Министерства науки или Российского фонда фундаментальных исследований. У меня сложилось убеждение, что в целом научное сообщество страны нас довольно высоко оценивает. Это видно по успешности прохождения наших заявок: на 50 научных сотрудников, работающих сейчас в институте, ежегодно приходится свыше 20 грантов. Об этом же свидетельствуют высказывания наших коллег на тех или иных форумах или в кулуарных разговорах.
Роль Гермогена Филипповича в формировании благоприятного престижа института исключительно высока, потому что его хорошо знают как классика космофизики не только в этих стенах, городе, республике, но и в стране. Когда я по долгу службы бываю на собраниях научной общественности в других городах, ко мне иногда подходят люди, порой до того незнакомые мне, выказывают своё расположение и уважение исключительно как соратнику Гермогена Филипповича. Другими словами, симпатия людей к нему переходит уже на его последователей. Имя Г. Ф. Крымского и его научные достижения также хорошо известны мировому научному сообществу. Могу с большой долей уверенности предположить, что за рубежом наибольшее количество людей знает не понаслышке о существовании Республики Саха (Якутия) именно благодаря институту, в котором работает Г. Ф. Крымский.
— Всё-таки странно. Вдали от признанных научных центров появился крупный теоретик…
— Здесь есть чему поражаться. Конечно, Гермоген Филиппович Крымский работал неизолированно. Здесь, в институте, вокруг него всегда было много людей, занимающихся наукой. Но он физик-теоретик, а большинство сотрудников института были экспериментаторами. Теоретическая физика, которой он занимается, — очень сложная, может быть, самая сложная отрасль человеческой деятельности. Для успешной работы нужно иметь соответствующую подготовку. Её очень трудно достичь в стенах провинциального вуза. Попадая в какой-то научный коллектив, можно за счёт самообразования восполнить пробелы в образовании, если имеются какие-то основы и интерес к науке. Но это если есть возможность у кого-то о чём-то спросить. Ведь не во всём можно самому разобраться. Хорошо, если работаешь в крупном научном центре: рядом за столом или в соседней комнате сидят крупные специалисты, знатоки в своём деле. Если возникает какой-то вопрос в смежной области, каждый раз самостоятельно доходить до сути очень долго и сложно. Проще обратиться к коллегам, спросить, поспорить, обсудить и двигаться дальше. Но в периферийных институтах, таких, как наш, возможности весьма ограничены. Тем не менее результат налицо: успех, которого достиг Г. Ф. Крымский, мог бы стать предметом гордости для любого института. Видимо, все дело в потрясающих способностях, которыми его одарила природа.
— Из литературы о вашем институте известно, что Г. Ф. Крымский первоначально работал в группе «подземников».
— Да, первоначально он входил в группу «подземников», которой руководил Ариан Ильич Кузьмин. Ее так называли, поскольку группа занималась созданием мюонных телескопов, расположенных в шахте. Кстати, сейчас весь этот уникальный комплекс носит название «Спектрограф имени А. И. Кузьмина». На этом комплексе были выполнены пионерные исследования, необходимость теоретического осмысления которых и привела Г. Ф. Крымского к открытию уравнения переноса космических лучей. То есть сложилась именно такая уникальная цепочка: эксперимент — теория — крупное открытие. Очень хорошо, когда в одном и том же НИИ есть взаимосвязь между измерениями (экспериментом) и теоретическими исследованиями.
— Изучая биографию Г. Ф. Крым­ского, складывается впечатление, что он не очень-то хотел быть директором. Его что же, заставили?
— Да нет, заставить нельзя. Практически единодушное мнение сотрудников института сложилось таковым, что на смену первому директору ИКФИА Ю. Г. Шаферу должен был прийти Г. Ф. Крымский. Не в его правилах заставлять себя уговаривать: надо, значит надо. Вот и пришлось ему возглавить институт в самый тяжёлый период его существования — с 1987‑го по 1997 год. Ему довелось также работать и на более высоких выборных постах — председателем Президиума Якутского научного центра СО РАН, а также президентом Академии наук РС (Я). Вместе с тем, я убежден, что масштаб его личности намного шире официальных званий и должностей.
— Ну, а вы стали его преемником на посту директора.
— Если говорить про меня, то Гермоген Филиппович попросил меня баллотироваться на должность директора, когда по состоянию здоровья решил оставить этот пост.
— Наверное, администрирование в науке — сложное дело?
— Абсолютного администрирования в науке невозможно достичь при всём желании. У каждого учёного должны быть собственные представления о том, какие задачи следует решать. Вместе с тем администрирование в некоторых пределах возможно и даже необходимо. Поскольку наука у нас живёт за счёт государственных средств, государство вправе определять направления исследований, которые оно готово финансировать. И волей-неволей приходится заниматься этим. Но Академия наук создана для получения новых знаний, а что-то новое человек может создать только в условиях свободного творчества.
— Чем занят сейчас Гермоген Филиппович Крымский?
— Он продолжает свою деятельность в ИКФИА в должности советника Российской Академии наук, как и прежде, активно работает в науке. Одна из проблем, над решением которой он сегодня трудится, состоит в выяснении влияния космических лучей на погодообразование. Актуальность проблемы особенно высока: в условиях наблюдаемого глобального потепления климата требуется выяснить основные причины, обуславливающие это явление.
18 ноября Гермогену Филипповичу исполняется 75 лет. Хочется пожелать ему дальнейших свершений в науке и, что ещё более важно, хорошего здоровья.