Евгений написал рапорт об уходе, как только началось следствие. Отец, майор УФСИНа с двадцатилетним стажем работы, и дядя Евгения, полковник, заместитель начальника СОБРа, вынуждены были из-за этого уволиться. На службе осталась лишь сестра-следователь…
На первый взгляд, дело ясное. Евгений, будучи в 2008 году оперуполномоченным ИК‑6 УФСИНа в Мохсоголлохе (в наркоконтроль он перешел перед самым началом следствия в 2010 году), совершил совсем не красящие мундир преступления и тем самым опозорил всю семью. Но загвоздка в том, что, возможно, он ничего не совершал…
Евгений и его супруга Юлия принесли в редакцию просто огромную пачку документов. Чувствуется, что они оба в состоянии сильнейшего стресса. Молодой человек до сих пор без работы. Кто же его возьмет с таким послужным списком?
Читаем обвинение, и от удивления глаза лезут на лоб. Само по себе оно звучит абсурдно. Евгения признали виновным аж в трех преступлениях — в одном превышении должностных полномочий и в двух фактах мошенничества. По первому эпизоду (превышение) офицер якобы передал заключенному Я. сотовый телефон, что, конечно, запрещается, но зато отец сидельца привез в колонию стройматериалы для ШИЗО ПКТ (штрафного изолятора). Проще говоря, Евгений, мол, получил стройматериалы для учреждения, а взамен пронес телефон.
Евгений — не завхоз, заинтересованности в этих материалах у него нет и быть не может. В суде свидетели, сотрудники колонии, сказали, что стройматериалы и вообще все, чуть ли не включая шариковую ручку, в колонию поступает только с разрешения ее начальника. Значит, о стройматериалах в ней знали. И что Евгений «превысил», и в чьих интересах, непонятно.
Потом Евгений, когда уже шли суды, неожиданно выяснил, что в то время, когда потерпевшие якобы ему «передавали телефон», он находился в отпуске за пределами республики. У него даже есть справка об этом.
Теперь о двух эпизодах мошенничества. Якобы Евгений обещал вышеупомянутому заключенному Я. условно-досрочное освобождение, за это, мол, и получил два дорогих сотовых телефона.
Но позвольте — Евгений вопросами УДО не занимался, у него совсем другие обязанности, и Я. об этом не знать не мог. Предположим, Я. действительно не знал законов о досрочном освобождении (хотя сидел к тому времени уже с 2004 года), но Евгений в такой ситуации не мог даже предложить УДО. Не дурак же оперуполномоченный майор, который, к слову, прослужил 11 лет.
«Доказательствами» преступления послужили чеки из магазина об уплате за телефоны, чеки за оплату сотовой связи Евгения и распечатки телефонных номеров. Получалось, сотрудник пользовался этими телефонами.
Офицер этого и не отрицает. Я. являлся негласным осведомителем оперативника. Поэтому он давал ему звонить со своего мобильного. А в телефоны, которые изымались у заключенного, вставлял свои симки, чтобы проверять звонки, СМС-сообщения.
В общем, не будем утомлять вас, читатели, подробностями телефонных перипетий. Факт заключается в том, что жена Я. забрала предназначенный то ли мужу, то ли оперуполномоченному телефон и продала его. И еще один телефон, возвращенный ей также З‑м, тоже реализовала. Два телефона отдала, два продала. В чем ее обманул оперативник? Непонятно.
И вот тут хочется спросить: где же факт мошенничества? И вообще, почему правоохранительные органы верят не оперативнику, честно отслужившему 11 лет, а заключенному Я. и другим обитателям колонии?
Пикантность ситуации еще и в том, что Я. отбывал срок за изнасилование 12‑летнего мальчика. 15 мая 2004 года одна женщина за дверью в секции общежития Якутска увидела абсолютно голого плачущего мальчика, по ноге которого стекала кровь. «Меня изнасиловал дядька с третьего этажа», — сказал он. Оказывается, ребенок пришел в гости к другу и…
«Я., угрожая мальчику ножом, затащил его в свою комнату, избил, заставил раздеться… Казенным языком его дальнейшие действия звучат так: «совершил насильственные действия в отношении малолетнего путем совершения анального и орального половых контактов». Представить страшно, что случилось с психикой бедного ребенка. Суд признал Я. виновным в изнасиловании, мужеложстве и приговорил к девяти годам лишения свободы (сейчас он получил бы значительно больше, законодательство ужесточилось).
И почему вся правоохранительная машина бросилась защищать права этого педофила?»
Приговор за мошенничество и превышение должностных полномочий в отношении З. вступил в законную силу. З‑вы попытались обжаловать приговоры и определения в Москве. И тут выяснилось, что они этого сделать не могут… по новому законодательству, которое якобы лучше защищает права человека. Верховный суд России вернул кассационную жалобу. Потому что не было ее рассмотрения в президиуме республиканского суда. А жалобу в президиуме Верховного суда РС(Я) не стали рассматривать.
Суд отказал в передаче жалобы осужденного З. о пересмотре приговора Хангаласского районного суда РС(Я) от 4 февраля 2013 года и апелляционного определения Верховного суда РС(Я) от 21 марта 2013 года в суд кассационной инстанции, поскольку оснований для смягчения наказания и отмены судебных решений не нашел. А противоречия в доказательствах, которые остались без внимания суда, из материалов дела не усмотрел.
Все! Тупик.
Будем надеяться, что Верховный суд республики все же возьмет дело на рассмотрение. Нельзя лишать надежды людей. Не должны педофилы сажать оперативников…