Здесь свирепствовал мороз. Редкие прохожие неожиданно выныривали из тумана и проносились мимо, как видения. Не было видно ни зги — ни неба, ни улицы, ни домов — только глаза фантастических существ‑машин.
Холод сразу пронзил тело с ног до головы, метким ударом высек слезы из глаз. Но непробиваемая «брезентуха» выдержала морозный натиск, и пока Леха добежал до автобусной остановки у кинотеатра «Айхал», даже распарился.
Он легко ухватился за поручень переполненного автобуса. Потом нашел под ногами опору на ступеньках и сразу, всем телом толкнул впереди стоящих. Те привычно сжались. Нехотя закрылась за спиной дверь.
В этот ранний час народ был не выспавшийся, угрюмый, но зримо висела в воздухе недалекая перспектива — скоро давка закончится, пора уже выходить и вообще — слава Богу, не остались на остановке, коченея от мороза.
В этом неком единении Алексей даже забыл о том, что был недавно зол на весь мир от досады. Он с ночного дежурства ни на секунду не сомкнул глаз, а столько было вызовов на драки, дебоши, семейные ссоры. Хорошо, без убийства обошлось, а тут новое задание. И ничего особенного — у бабки телевизор сперли. Но если надо, значит, надо.
Был он парень добрый и веселый, долго зла не держал, забывая подобные мелочи в новых делах и заботах. Да и в целом считал он себя человеком счастливым.
Не так давно начал служить оперуполномоченным уголовного розыска Алексей Еремеев, и верно шел к своей, еще школьной, мечте надеть погоны. Два года работал в конвойном взводе милиции города: возил преступный люд туда-сюда, то в суд, то в СИЗО, бывало из других городов Союза доставляли. Теперь стал тем, кем мечтал — сыщиком.
* * *
В их отделе уголовного розыска Ярославского РОВД ребята собрались, как на подбор. Быстрые, шустрые. Одна нога тут, другая там. Как писал советский классик — «нам хлеба не надо, работу давай»! Что-то сродни этому, в общем. Впоследствии каждый из отдела достиг в своей профессии высот. Их имена в уголовном розыске сегодня сопоставимы разве что с именами докторов наук, если не больше. Сколько «висяков» и «глухарей» раскрыли в свое время Егор Васильев, Коля Черный — Николай Петров, Коля Белый, тоже Николай и тоже Петров, прозванные так для отличия. Не ходили, а носились по городу в поисках зацепок Федя Кириллин, Аполиша — Олег Аполинский, Боб — он же Владимир Таюрский, Ваня Решетников, Никитка — Коля Никитин, Саша Моякунов, Сергей Баранов, Виталий Егоров, Аркадий Максимов и многие-многие другие. Жизнь кипела, работа шла, дела раскрывались.
Алексей сразу втянулся в этот ритм. Благо, предпосылки были. Рос в семье, где воспитывались семеро детей, и где мама Анна Иннокентьевна, педагог по профессии, распределив домашние обязанности, обязательно спрашивала, что и как сделано.
На селе любой ребенок рано впрягается в домашний труд, что, как показывает жизнь, является основой его, обычно успешного, будущего. В Сунтаре прошли первые «университеты» Алексея — наравне с отцом на сенокос, на охоту, с мамой — на огород, в хотон, по ягоды.
Отец Дмитрий Алексеевич работал в райкоме партии, был человеком правильным, честным, что также предопределило жизнь и судьбу всех его детей. В будущем краснеть за них ему не пришлось.
Придя на работу по призванию, Леха ушел в нее с головой. Ведь любое дело, даже самое неприятное, можно рассматривать с разных точек зрения. И лучше — с позитивной.
* * *
Двухэтажку на Ломоносова, куда его отправил шеф, Еремеев нашел быстро.
Пройдя на ощупь по темной лестнице, поднялся на второй этаж, нажал на кнопку звонка. Вскоре по ту сторону раздались легкие шаги, завертелся ключ в дверях, голос спросил: «Кто там?». Алексей ответил.
Перед ним стояла аккуратная, уютная, как и квартирка, худенькая русская бабушка. Пучок седых волос, вдумчивый взгляд голубых глаз, фартук и готовность выслушать-рассказать.
— Проходите, проходите, обувь не снимайте, у меня пока не убрано… Быстро пришли, а я тут без телевизора… Ну кто мог это сделать? Кто?!
Алексей прошел, присел на табурет возле стола, огляделся, слушая бабулю. Кухонька была простенькой и чистенькой. Без надобности стояла в центре маленькая печь. Не так давно в этих домах провели центральное отопление, а убрать печку, видно, некому. Стерильные кухонные полотенца, алеет герань на свежей покраски подоконнике.
— Я знаю суть дела. Нам нужно от вас заявление.
— Какое заявление?
— Такое, что такого-то числа в такое-то время была взломана дверь вашей квартиры и украден телевизор.
— А‑а… Понятно.
— Тогда сейчас нужно написать.
— А я напишу, напишу… Такой телевизор. Большой, цветной… На что я снова его куплю? Вы уж найдите, — просила старушка.
Анастасия Петровна, так ее звали, принесла из комнаты листок бумаги, ручку, водрузила на нос очки. К удивлению Алексея, написала она заявление со знанием дела, быстро, безо всяких расспросов. Только уточнила фамилию начальника РОВД. И вскоре Еремеев убыл.
* * *
На следующий день после планерки он сразу направился на улицу Чехова, что находилась совсем недалеко от Ярославского отдела, занимавшего один подъезд деревянной двухэтажки на углу улиц Лермонтова и Каландаришвили. Там жил известный милиции мужичок, продававший паленую водку, самогон и всякое барахло. Времена стояли советские, прилавки магазинов были пустые, особенно по части спиртного. И народ шел к нему с охотой.
Здесь Алексея знали и будто ждали. Двое потрепанных жизнью мужчин с небритыми физиономиями были словно само понимание и искренность. Сказав о цели своего визита, Еремеев обратился к хозяину:
— Лучше, Борис, подобру отдай.
— А я че… Я не против. Только не я бабку бомбанул. Сами знаете, я этим не занимаюсь. А купил у одного… Дешево, новенький, а че не купить?
— Тащи купленное, а утром придешь в отдел, — сказал Еремеев и сам понес громоздкий телевизор на работу.
Наутро он доставил его на Ломоносова. Старушка встретила с распростертыми объятиями. Поахав‑поохав по поводу возвращения своего богатства, усадила визитера за стол, предложив Алексею чаю с ароматным домашним печеньем. Присев рядом, она выдержала паузу и, понизив голос, сказала:
— Алексей, а чего скажу… У меня соседи нехорошие…
— Как — нехорошие? Пьют, дерутся?
— И это бывает… Их там много собирается, про волыну какую-то говорят…
Алексей напрягся: — Волыну? Какая квартира?
— Нижняя. Аккурат подо мной… А у нас слышимость хорошая …Дом-то старый. Боюсь я их, нервные, злые… что-то обсуждают всегда.
— А записать можете, о чем говорят?
— Могу. Я же стенографисткой работала всю жизнь, — бабуля выпрямила спину, приосанилась, — всю жизнь всякие доклады набирала.
— Так записывайте все. Слово в слово… Имена, адреса, как друг к другу обращаются. Про волыну, про все! И срочно звоните мне, когда сделаете.
— Так мне еще расшифровать надо… Ну, эт я быстро — у бабушки заалели щеки. Она тоже разволновалась от предстоящего ответственного задания. Расстались они, как подпольщики, бесшумно.
* * *
…Как выяснилось из того, что бабушка успела настрочить, госпожа удача щедро поделилась с младшим оперуполномоченным Еремеевым.
В нижней квартире обитал некий Парамон, нигде не работающий, ранее судимый. При том он отчаянно любил «горькую», и жизнь его складывалась как следствие этого пристрастия.
Как и все, кто не в ладах с законом, он неплохо его знал. И когда Еремеев пришел к нему с обыском, потребовал санкцию прокурора.
— Это беспредел! — кричал Парамон, мужчина средних лет. — На каком основании! Несите санкцию!
По закону школьная тетрадка — действительно не основание. Пришлось идти добывать санкцию. Зато когда провели обыск, нашли много чего интересного из заявлений потерпевших, кипами лежавших на столах оперов. Раскрыли несколько краж.
Анастасия Петровна между тем доставила еще одну расшифровку. «Беспредельщик какой-то, этот мусор, — было записано в ее тетрадке. — Откуда, козел, он все выкапывает? Или крыса у нас завелась? А?! Я спрашиваю! Всех порешу на х…». Именно так — слово в слово записывала старушка. В итоге уже не на квартире, а в тайнике, кроме прочего, был найден пистолет. А к Алексею напрочь приклеилось прозвище «Беспредел».
Госпожа удача часто сопровождала оперуполномоченного Еремеева по жизни. Вот так неожиданно вдруг появлялась в уголовном деле зацепка, и оно начинало стремительно раскручиваться.
Как-то раз молодой опер Еремеев помог раскрыть в Якутске жестокое убийство молодой женщины. Тогда на след вывела наблюдательность сыщика — его внимание привлекла царапина на лице незнакомого парня, который учинил с соседом пьяный скандал.
* * *
Сейчас Алексей Дмитриевич имеет за плечами высшее юридическое образование, окончил ЯГУ, а также Российскую академию госслужбы при Президенте РФ. Принимал активное участие в раскрытии множества резонансных уголовных дел республики.
Должность младшего оперуполномоченного стала для Еремеева ступенькой. Впоследствии он занимал ответственные руководящие посты в Северо-Восточном региональном управлении по борьбе с организованной преступностью, УБОПе, ОСБ, был начальником Сунтарского РОВД. И сегодня ветеран уголовного розыска и отличник милиции, кавалер всех трех степеней медали «За безупречную службу» подполковник милиции в отставке Алексей Дмитриевич Еремеев продолжает трудиться.