Возвращаясь к Бориске (его именем даже прииск назвали), расскажу кроме известных фактов ещё один, совершенно необъяснимый, услышанный мною от старых золотодобытчиков. Старатель умер в 1918 году своей смертью и внезапно (намытое им золото было не тронуто), прислонившись к стенке шурфа. И вот что странно — весь шурф, сам Бориска (настоящее имя Бари Шафигуллин) и его палатка оказались оплетены длинной суровой ниткой, словно паутиной. Как и всё лишенное видимого смысла, тонкое нитяное оплетение было зловещим и исполненным какого-то тайного значения. Мало того, похороненный в том самом шурфе через почти три десятка лет Бориска (при нём оказались метрики), к ужасу рабочих, был вновь поднят экскаватором при вскрыше «торфов». Шурф, который он копал перед своей окутанной тайной смертью, находился как раз на краю богатейшей россыпи…
Слухи о золотом мешочке Бориски достигли Охотска, Алдана, откуда к Среднекану потянулись вольные старатели, в 1926 году у устья ручья Безымянного они разработали небольшой золотоносный пласт. Были замечены здесь американцы. На следующий год появились партии старателей Поликарпова и Степанова, первые, кто сообщил представителям «Союззолота» точные сведения о среднеканском золоте. Оттуда известили Билибина, и дело закрутилось. Были бы сюда хоть какие-то дороги, быть бы здесь «золотой лихорадке», но, сами понимаете, попасть на Колыму не так-то просто.
Тянка (Тенька), Утиная, Оротук, Кулу, Хатыннах… Прииски росли как на дрожжах, рядом с ними чуть позднее организовали лагеря, но долгое время Среднекан был здесь центром. Лет десять назад поселок золотодобытчиков Усть-Среднекан был закрыт, в 2006‑м началось расселение. Как я говорил, в 30‑е годы прошлого века здесь была первая и основная пристань «Дальстроя» на Колыме, конечный пункт первой ветки Колымской трассы. Сегодня всё заброшено, хотя ещё проживают семь человек — штат метеостанции, да гидролог Георгий Жаткин обслуживает водомерный пост. Смеется:
— Путешественник из Якутска встретился с якутами в Среднеканском «медвежьем углу»…
Надежда Павлова тоже гидролог, им предстоит восстанавливать высотную отметку сбитого репера, обслуживающего ГЭС, — они вооружены старым добрым нивелиром и ещё более старой доброй рейкой. С ними я и продолжил путешествие до Сеймчана. В пути они беседуют о житье-бытье, один момент меня повеселил: Георгий рассказывал Надежде, что начальство из Гидромета запросило его, в каких условиях он живет, и на ответ, что «в отдельном доме на сто квадратных метров» (это в брошенном поселке), пришло указание, что он не имеет права занимать такую жилплощадь… Дом этот опять же должен считаться служебным помещением. Вот он, живой пример полного отрыва чиновного мира от реальной жизни.
Про медвежий угол я не зря упомянул. И в Магадане, и в Синегорье, и здесь, в брошенном Среднекане, и потом в Сеймчане про них очень много говорят. Медведи подходят совсем близко к населенному пункту, питаются на помойках, шалят…
— Да вот, полчаса назад здесь были, один побольше, другой поменьше. Посмотрел бы, сфотографировал их, — сожалеет Георгий Ильич. И это несмотря на то, что в этом году ягода уродилась, а грибов вообще видимо-невидимо. Медведя мне довелось-таки увидеть и сфотографировать чуть позднее, на берегу Колымы. Мишка, видимо подраненный, упал с высокой скалы и, конечно же, убился. Здоровый такой.
…Для строительства Усть-Среднеканской ГЭС было выбрано место чуть выше старого поселка, о котором я только что упомянул, в двухстах километрах ниже створа действующей Колымской ГЭС. Первый бетон уложили в 1992‑м, затем «умники» предложили законсервировать стройку. Генеральный директор «Колыма-энерго» Пехтин доказал, что стройку надо завершать. Реку перекрыли 25 сентября 2012 года, началось заполнение водохранилища. Проектная мощность станции — 570 МВт, среднегодовая выработка — 2,5 миллиарда кВт/ч. В здании ГЭС будут установлены четыре радиально-осевых агрегата, работающих на расчетном напоре 58 метров. Напорный фронт Усть-Среднеканской ГЭС состоит из двух плотин: бетонной с правого берега и земляной с левого. Максимальная высота бетонной плотины — 74 м, земляной — 66 м. Уже дома в теленовостях я увидел рабочий пуск первого агрегата, хотя ранее кнопку нажимали для холостого хода. Конечно, я сфотографировался на фоне пока не работающего гидроагрегата. Ввод в действие второй станции в Колымском каскаде позволит провести профилактику на Синегорской, создаст резерв мощности для строительства новых производств, освоения новых месторождений, ну и, конечно, новые рабочие места. Основной потребитель — Рим. Конечно, это не столица Италии, а рудник имени Матросова.
Надо было останавливаться на ночь. Я позвонил в Синегорье Чаусову, и через пять с половиной минут на меня вышла Раиса Никитична (видимо, комендант), показала мне на одно из типовых общежитий (на них написано, что это гостиницы). Там меня ждали, дали ключи и постель. Денег здесь не берут, потому что таких, как я, практически не бывает, живут одни гидростроители. Комнатка на две кровати, пристроен туалет, душевая в конце коридора. В расположенной неподалеку рабочей столовой на 150–200 рублей можно хорошо поесть.
От растворного узла вокруг оседает мелкая цементная пыль, проникающая повсюду, несмотря даже на то, что машины специально поливают дороги водой. Этот день выдался очень жарким — распаренные, уставшие мужики бредут в столовую с голым торсом…
Такая мелочь интересная — у крыльца конторы растёт огромный куст красной смородины, весь усыпанный ягодами, и не рвут ведь. Да, впечатлений много от стройки — этот позабытый уже непрерывный поток бетономешалок, гул техники, рабочая суета на плотине, сосредоточенность на лицах у работяг. Скоро пуск ГЭС.
Повторюсь, не расписанное по часам путешествие, когда ты предоставлен сам себе, хорошо полной непредсказуемостью. Пять минут тому назад я подумывал об отдыхе, а теперь уже идём с соседом Владимиром Курганским по лесной тропинке на рыбалку к плотине. Под нижним бьефом бурлит вспененная вода, видимо, мелкая рыбёшка, захваченная потоком, оглушенная, становится добычей сородичей, поэтому рыбы здесь много и рыбалка неинтересная, хотя и азартная. Клюёт сразу же, как только забрасывают удочку. Так и ловят — устал тягать, пошел домой. Захотелось свеженькой рыбки — сюда, как в магазин.

Забытые, но не заброшенные
Переночевав, двинул дальше по Колыме. Следующий населенный пункт — Верхний Сеймчан. По статусу сельское поселение, в былые времена очень красивое и удобное для проживания. Многое сделала для сохранения поселка глава администрации Светлана Малородова, приехавшая сюда в 1973 году. В 2005 году Верхний Сеймчан из-за аварии в электросети постигла большая неприятность — он был разморожен. С огромным трудом постепенно восстанавливали нормальную жизнь — оживили помимо жилых домов библиотеку, Дом культуры. Сохранён аптечный пункт при амбулатории, есть детский сад и средняя школа, которая отметила 35‑летие. Местный фермер Александр Старченко снабжает жителей свежими овощами. Их сегодня порядка трехсот человек. Живут.
В принципе не такой уж он и оторванный от «большой земли», как может показаться. Сел в машину утром и вечером ты в Магадане. Говорят, что будет новая дорога до Анадыря. С одной ночёвкой можно доехать до Якутска, а там — железная дорога. Это к тому, что я начинаю понимать, как далеко забрался от родного города.
Верхний Сеймчан стоит чуть в стороне от реки, а вот село Колымское — пристань Сеймчана, примерно в трёх километрах от поселка.
Кстати, корреспондент «Магаданской правды» Виталий Холоимов, о котором я уже рассказывал, отсюда родом. Перед отъездом сюда он меня напутствовал, куда, к кому обратиться, кто занимается сплавом, кто рыбак и охотник, «но самое главное, свяжись сразу же с Николаем Кобзаревым — он ветеран пристани». Потом, характеризуя его, добавил: «Это настоящий латифундист». Я представил себе несколько теплиц, может быть, ферму…
То, что я узнал и увидел, просто ошеломило. Скоро расскажу и об этом…
(Продолжение следует.)