Вечером 20 мая команда путешественников с 24‑мя якутскими лайками возвратилась в Якутск, хотя, если вы помните, мы писали, что она уходила в поход с 22‑мя питомцами. На следующий день в доме купца Культурно-этнографического комплекса «Чочур-Муран» организаторы экспедиции устроили пресс-конференцию. Газете «Якутия» как одному из информационных партнеров удалось побеседовать с ее участниками до того, как она состоялась. Но прежде чем мы расскажем, о чем шел разговор с покорителями северных широт, уместно было бы отметить, что этот день совпал с еще одним знаменательным событием: именно 21 мая 2013 года Президент страны Владимир Путин учредил своим указом в России профессиональный праздник День полярника. Поэтому все пятеро членов экспедиции — руководитель Герман Арбугаев, каюр Максим Любавин из Подмосковья, водитель снегохода и каюр Михаил Кульбертинов, профессиональный фотограф Евгения Арбугаева, ее брат, видеооператор, оказывающий техническую поддержку, Максим Арбугаев — с полным правом могут считать себя настоящими полярниками и отныне отмечать этот праздник. Кто поддерживал путешественников, как они готовились к походу, о чем думали, когда преодолевали снежные торосы и ложились спать прямо на льду, что ели, чем кормили собак, которые прошли полторы тысячи километров и стали для них больше, чем сотоварищами, наконец, какая она, безмолвная Арктика — об этом и многом другом читайте в интервью с нашими героями, которое открывает Герман АРБУГАЕВ. Экспедиция готовилась год — Средства массовой информации, следившие за экспедицией, называют вас естествоиспытателем, путешественником. Кем вы себя считаете? — По образования я биолог, по характеру — естествоиспытатель, по образу жизни — путешественник. — Сколько вы готовились к экспедиции? — Практически год. После нашего обращения к президенту и правительству республики надежда отправиться в экспедицию обрела реальность. В письме к Егору Афанасьевичу я обосновал ее маршрут и значимость. Поскольку в этом году отмечается 100 лет Российскому географическому обществу и 110 лет, как адмирал Александр Васильевич Колчак, в то время морской лейтенант, отправился 5 мая 1903 года на поиски пропавшей команды барона Толля, то эти две важные исторические даты сыграли огромную роль в решении вопроса быть или не быть нашей экспедиции. Она готовилась тщательно. Досконально прорабатывался весь маршрут, велась работа с местным населением, которое давало практические советы, шли переговоры с главами района и поселения, после которых общая картина прояснилась, и мы решили идти без проводников по карте, куда были занесены все координаты. Большую помощь в организации экспедиции и ее проведении оказал президент ТПП РС(Я), руководитель Регионального отделения полярников Якутии Владимир Членов. — Как вы готовили себя к испытаниям? — Занимались с сыном в тренажерном зале, обливались холодной водой всю зиму на улице, ходили в декабре на собачьих упряжках к Ленским столбам, постоянно тренировали собак. Поэтому были в хоршей форме. Сделав ставку на выносливость животных, убедились, что поступили правильно. В один день за 18 часов мы прошли 125 км. И чем больше шли, тем лучше понимали, что у собак открывается второе дыхание. Ближе к финишу они стали преодолевать большие расстояния легко, а это значит, что пройти можно было еще больше. — Экспедиция выполнила свою миссию? — Да. Самое главное — мы позиционировали традиционный вид транспорта — ездовых собак. После векового перерыва, который отделяет нас от экспедиции Колчака, он оказался не только актуальным, но и единственным. Якутская лайка вела себя в Арктике достойно. По своей опушенности и выносливости она превосходит многие элитные породы собак. — Что ели сами, чем кормили питомцев? — Питались вместе с ними рыбой, ели вяленую оленину, сухарики, конфеты из сушеной брусники, варили уху. Нехитрые яства заготовили дома, чай грели на примусе, бензин для него и снегохода везли с собой. — И сколько у экспедиции было поклажи? — Две грузовых нарты с кормом для собак и горючим, в общей сложности более полутора тонн. Каждой требовалось по 2 кг рыбы, на всех получалось чуть больше полмешка в день, плюс сухой корм, которым поддерживали животных. — Беспокойство за детей было? — Как у любого отца, который взял на себя ответственность за самое дорогое, что у него есть. Но сын и дочь готовились к походу основательно, я в них не сомневался. Прошлым летом они провели на Ляховских островах два месяца. Женя готовила репортаж о собирателях бивней мамонта, который был опубликован в апрельском номере журнала National Geographic. — Чувство тревоги было? — Только когда начиналась пурга, из-за нее задержались на острове Котельный почти неделю. На подходе к нему она уже разыгралась, а через несколько часов в районе метеостанции видимость была нулевая. Наша экспедиция заняла месяц, Колчак шел только в одну сторону двадцать дней. Мы могли обернуться быстрее, но на станциях Кигилях и Санникова пургу приходилось пережидать по нескольку дней. — Экспедиция останавливалась в избе Толля? Вас она впечатлила? — Таких избушек встречалось несколько, но останавливался ли он в них сам, сказать сложно. От строений остались только фундаменты, напоминаний о том, что здесь были русские путешественники, не встречалось. Максим снял много сюжетов, думаю, получится хороший фильм, который мы сможем показать к 100‑летию Российского географического общества в августе. В четырех пунктах — Юкагире и трех метеостанциях — установили специальные таблички «Путями первопроходцев», которые изготовил наш партнер компания«Салгын Кут». Взгляд московского гостя на Арктику Для второго каюра Максима Любавина, который живет в городе Королеве Московской области, приезд в Якутию был вторым по счету, а поход в Арктику на собачьих упряжках — первым. Поэтому вопрос к представителю Федерации ездового спорта Москвы возник сам собой: — С чем можете его сравнить? — Ни с чем. Километровые торосы, которые не знаешь с какой стороны обходить, даже глядя в бинокль. Новосибирские острова — сплошная бескрайность и потерянность в пространстве, которую, пока не увидишь и не почувствуешь сам, не то чтобы сравнить, даже представить невозможно. Когда мы первый раз вышли на льды, случилась небольшая поломка. На торосах перегнулись нарты и лопнуло приваренное крепление, которое пришлось скрутить веревкой. Так с ней и пришли. — Ваши нарты не похожи на типовые, они изготавливались специально? — Грузовые нарты изготовили в Юкагире, а те, которые тянули собаки, делают в Австрии, и они отлично себя зарекомендовали. За весь путь ни одной поломки. Чтобы выбрать маршрут, «буран» шел впереди, иногда за 20 км. Им управлял Максим, и работа у него была адская, если снегоход застревал во льду. Тяжелее всех было именно ему, но, несмотря на молодой возраст, он показал себя зрелым мужчиной. Иногда собаки путали след, если его заметало, уходили в сторону, но потом возвращались. — Арктика притягивает, вы согласились бы пройти такой путь еще раз? — Сейчас нет, чувствуется накопившаяся усталость, но я уверен, что такое желание появится. — Когда вы почувствовали ее? — На подходе к Юкагиру, когда шли без остановки 16 часов и собаки стали стирать лапы до крови. Собачья обувка, которая называется чижи, уже не спасала. — Был момент, когда хотелось все бросить и оказаться в тепле? — Моменты слабости присутствовали, когда шли на остров Котельный. Непроходных мест попадалось много. Но собирались с силами, друг друга поддерживали и преодолевали трудности. Уже потом, в минуты откровения, признавались, как было тяжело. — Что представляет собой Арктика, как живут на метеостанциях полярники? — Там, где находятся станции, или бывшие военные объекты, зрелище удручающее. Стоят строения, вышки, локаторы, кучи бочек из-под горючего, а вокруг никого. Арктика загрязнена, и кто там не был, представить себе не может насколько. Люди работают в привычном режиме, снимают каждые три часа показания погоды, направляют их по Интернету в Гидрометслужбу. На двух станциях работают по три человека, на самой большой — девять. У каждой есть свое сердце — дизельные подстанции, которым по тридцать лет. Если с ними что-нибудь случится, зимовщикам долго не продержаться. Выехать оттуда можно только летом, если придет корабль. У одного полярника накопился отпуск за два года, и он попросился с нами на Санникова. Оттуда вертолетом можно выбраться с пограничниками, но потом зимовщик пожалел об этом. На вторые сутки он промерз до костей. Три перехода по 75 км, две ночевки оказались ему не по силам. — Медведи не встречались? И почему собак оказалось больше? — Слава Богу нет, но следы медведицы с медвежатами попадались. Мы видели, как белые хищники разграбили метеостанцию Санникова, где они раскурочили трактор, разметали сахар, сухое молоко, поэтому впечатлений хватило. Иногда встречались песцы, куропатки, дикие олени, но их было немного. Арктика пустынна. На острове Котельный с полярниками живут собаки, которые вступают с медведями в схватку. Одна из них по кличке Жук большая путешественница, как о ней говорят, увязалась за нами. Как только ее ни отгоняли, но куда там. После двадцатикилометрового пробега Степу Жукова, так прозвали пса, впрягли в упряжку, и он пришел с нами в Юкагир. В эвенкийском поселении Герману приглянулась породистая якутская лайка по кличке Тундра, несмотря на мужской пол, которую привезли в Якутск для улучшения генетики питомника. Вот так их стало 24. Как воспитывается характер Сыну Германа Арбугаева Максиму всего 22 года, он вернулся из похода возмужавшим мужчиной. Кроме видеосъемок, которыми занимался на протяжении всей экспедиции, ему приходилось прокладывать маршрут для ездовых собак. О том, какой у него характер, можно судить из разговора: — Максим, были сомнения в трудные минуты? — Поверьте, нет. Какая она, Арктика, с пронизывающими ветрами, летним снегом, мы с сестрой проверили на себе в прошлом году. Сложно было в первый раз, когда приходилось на моторной лодке ходить по Ляховским островам. Вот это было испытание, после которого во второй экспедиции мне было легче. К тому же на этот раз шли в Арктику командой, чувствовались поддержка и взаимовыручка. — Во время похода жизнь переосмысливается? — В такой среде мысли аккумулируются. На краю земли думаешь не о том, чем живешь в городе, понимаешь, какой должна быть жизнь, что нужно делать завтра, начинаешь лучше понимать родных, которым хочется помочь. Для себя я решил, что туризм, спорт — это не просто увлечение. — Физически было трудно, страх ощущался? — Отец с пяти лет учил меня всему, брал с собой на охоту, рыбалку, часто выезжали в горы, где спали под открытым небом, а бывало, и на снегу. О том, что мы были хорошо подготовлены, признались только дома. В экспедиции об этом говорить боялись. За себя страшно не было, боялся за технику, которая могла подвести. Арктика как космос К Новосибирским островам женщины на собачьих упряжках не ходили. Евгения Арбугаева это сделала. Хрупкой, улыбчивой девушке, занимающейся профессионально фотографией, уже побывавшей несколько раз в экспедициях, есть о чем рассказать. — Женя, что было самым трудным и запоминающимся? — Продолжительность экспедиции, постоянный ветер, обжигающий лицо. В бескрайней Арктике ощущения такие, как будто находишься в открытом космосе, где есть невесомость. К трудностям мы с братом подготовились. Перенести их можно, правда, пока не хватает сил вытаскивать снегоход из торосов. Весной, когда в Арктике светит солнце и тает снег, гораздо теплее, чем летом, когда мы ходили на лодке по Новосибирским островам и видели моржей. — Приходилось много снимать, что вас восхищало? — Съемкой занимался в основном Максим, я на этот раз путешествовала и старалась ему помогать. Абсолютное восхищение вызывали собаки, которые, помахивая пушистыми хвостиками, шли в упряжке днем и ночью. Им было тяжелее всех. Близкого контакта у меня раньше с ними не было. За время экспедиции поняла, что каждая собака — это персонаж с характером, привычками, симпатиями и антипатиями. Они могут быть выносливыми и нетерпеливыми. — Вас тянет в экспедиции? — Каждый раз говорю себе — хватит, но проходит время, и начинаю скучать по тундре. Ощущения вне цивилизации притягивают, поэтому на лето строю новые планы, но пока боюсь о них говорить. Любимец каюра Пятый член экспедиции — каюр Михаил Кульбертинов один из немногих эвенков, побывавших на краю света, от которого до Северного полюса оставалось 1600 км. Попав в непривычную среду обитания, он, как выяснилось, больше всего переживал за собак. — Почему, ведь вы их тренировали? — Я думал, что они не перенесут такой путь или вернутся не все. На обратном пути, когда нам помогли с рыбой, стал давать каждой не одну, а пару рыбин, чтобы откормить. Но они вторую не доедали, видимо, понимали, что сытым тяжелее бежать. — У вас есть свои любимчики? — Да, якутская лайка Чучур. Собаку привезли из Олекминска, долго тренировали. Смелый пес мог бы дать отпор белому медведю, но с ним мы не встретились. И это хорошо.