Побег и баррикада
Дети из этой школы в последние годы то и дело тревожат общество своими побегами. Директора РОСШ стремительно сменяют друг друга, а ситуация не выправляется. Возможно, в этот раз не было бы такого переполоха, если бы ребята просто убежали и вернулись или были доставлены обратно сотрудниками полиции, как это бывало не раз.
Но на сей раз старшие воспитанники после побега привлекли небывалое вниманием тем, что 12 января забаррикадировались в спальном помещении и отказывались выходить, пока не выполнят их требования. Пожелания молодых людей были таковы: уволить повара и вывозить их почаще в бассейн, на каток, в баню, а не в наскучившие театры и музеи. Факт, что при этом ребята угрожали суицидом, сами они отрицают.
— Мы просто хотели достучаться до всех, чтобы нас услышали, — говорит один из виновников происшествия. — А расписали, будто мы взяли охранника в заложники, хотели резать вены и всякую чушь... Все наврали!

Новый директор: мести не будет
Директор ГКОУ «РОСШ» Василий Яковлев работает здесь с ноября минувшего года. Его предшественник не просидел и года. На дежурный вопрос журналистов, какие меры были приняты к нарушившим побег ребятам, Василий Васильевич ответил прямо:
— Никаких мер мы еще не принимали, больше времени уходит на всевозможные проверки и встречи с журналистами.
Телефон у него действительно разрывается от звонков желающих посетить его учреждение. Василий Васильевич на удивление спокоен. За минувшие дни здесь побывали сотрудники полиции, следствия, прокуратуры, Госкомюста, Министерства образования РС(Я), МВД, ФСБ... Во время «осады» администрация школы вызывала спасателей и медиков. Последние, кстати, не приехали.
— Расскажите, как вас назначили директором? — спрашиваю.
— Вы знаете, я сам сюда стремился и пришел по собственному желанию, — ответил собеседник и пояснил: Я сам вырос в детском доме...
Василий Васильевич родом из Верхневилюйского улуса. В школе начинал работать учителем физкультуры после ЯПУ, затем закончил Намское педучилище, заочно выучился на историка, юриста, в аспирантуре писал диссертацию о воспитании детей с девиантным поведением.
— Мне интересно работать с трудными детьми, знаю проблемы, которые я сам пережил, но сумел адаптироваться к нормальной жизни, понял, что сам являюсь хозяином своей судьбы. И теперь чувствую потребность участвовать в судьбах никому не нужных детей.
— Новый директор — хороший мужик, а прежний просто «забил» на нас, — считают воспитанники, и на охранников у них, по их признаниям, никакого зуба нет. — Нормальные ребята, работа у них просто такая, зарплата маленькая, семьи...
— Как вы думаете, что вам будет за нарушения? — спрашиваю у пацанов.
— А что они могут нам сделать? — вопросом на вопрос, не без вызова, впрочем, вполне естественного в их возрасте, отвечают парни.
— Я считаю, что наказание не пойдет на пользу, надо стараться решать вопросы миром, с пониманием, терпением, — отвечает директор.

Привлекая внимание
Считается, что одна голова хорошо, а две лучше. Но честно говоря, складывается впечатление, что возмущенные плохой работой РОСШ всевозможные проверяльщики и «пальчиками грозильщики», чиновники различного уровня, да и мы, вынужденные освещать эти события вездесущие журналисты, можем наломать немало дров...
Неделей ранее российский Интернет пестрил сообщениями о массовом побеге воспитанников сургутской закрытой школы. Надзор, материальная база там более соответствуют нужным нормативам и детей там содержится намного больше. В нашей РОСШ сейчас пятнадцать детей, за всю историю школы их не набиралось более сорока. И это, увы, не потому, что детей, совершающих преступления, становится меньше. Просто на местах, давая последний шанс, держаться за каждого ученика, от количества которых теперь зависит финансирование всей школы.
Уполномоченный по правам детей Павел Астахов по привычке склонен искать виноватых в числе сотрудников учреждения. Из хорошего заведения, по его мнению, не бегут. И мнение нашего омбудсмена не расходится с точкой зрения главного омбудсмена, о чем свидетельствует яркое выступление по местному телевидению. Это неудивительно. Свои права, со слов работников РОСШ, воспитанники знают лучше всяких омбудсменов и уверены в своей безнаказанности.

Уволят ли повара?
Повар Галина Захарова возмущена тем, что все накинулись на нее, стоило ребятам сделать ее главной виновницей своего неуставного поведения.
— Чиновник из Минобразования ругал меня, как маленькую девочку, отчитывал, кричал, — рассказывает она журналистам. — Как будто я тут помоями детей кормлю! Я вам скажу, что мало учреждений, где хорошо кормят. Ребята невзлюбили меня с первых дней, капризничали, ко всему придирались, ругались... Всякое бывало. Но ведь им все спускается с рук. Нахамят, обругают матом, а мер никаких не принимается! Я отсюда не уйду. Это уже дело принципа!
Ребята же скучают по прежнему повару, говорят, что он готовил лучше, вел себя человечнее, а стряпню нового повара есть они не в состоянии.
— Мы находим в еде волосы, — возмущаются юноши в свою очередь. — Она ругается, слушать ничего не хочет. Как проверки набежали, так сразу появилось меню. Его у нас сроду не бывало.
— На днях еще несколько старших сбежали и нагло позвонили мне, велев оставить им ужин, — огорошила повар в конце встречи.
— Не было такого! — отрицают юноши.

Карцер
РОСШ нет и пятнадцати лет. Но за это время сменилось почти шесть сотен охранников, которые пытались тут работать. Режимники не носят с собой ни дубинок, ни оков. Бить детей категорически возбраняется, даже если они нападут сами (и такое, говорят, случалось). За плохое поведение и проступки воспитанника могут максимум посадить в карцер на три часа. Карцер, который мы отыскали на третьем этаже школы, мало похож на обитаемый. В нем сложена какая-то мебель. В предбаннике карцера — кровать. Кстати, это единственное помещение, где есть решетки на окнах. Да и колючую проволоку можно увидеть только на руках воспитанников... в виде татуировки. Ничто не должно напоминать о тюрьме...
Кстати, в том же Сургуте забор с колючей проволокой имеет место быть. Дети убежали, обнаружив участок без оного. Наша РОСШ обнесена забором из обрезанного профлиста, о который можно порезаться, как говорят ребята.

Воспоминания бывшего воспитанника
Такие мягкие порядки здесь были не всегда. Нам удалось разыскать бывшего воспитанника, который находился здесь лет шесть-семь назад. Кстати, в эту пору мне не раз доводилось посещать РОСШ, но по причинам более позитивным. То ребята цирк строили, то спортивные состязания, походы устраивали, о которых я неоднократно писала в газете...
— Мне кажется, что причины побегов связаны с кадровыми перестановками, которые идут в администрации школы, — говорит Никита (имя изменено). — Я считаю, что эта школа на самом деле нужна. По крайней мере в моей судьбе и жизни многих моих товарищей из она сыграла определяющую роль, которую юные воспитанники еще не могут оценить в силу своего возраста.
В школе Никита нашел свое призвание в цирковой студии. Увлекся всерьез и начал тренироваться. Своему педагогу Алексею Константинову благодарен на всю жизнь.
— Мы, помнится, много работали, времени свободного было мало. То строили цирк, то территорию расчищали, разбирали старые строения, оставшиеся после воинской части, — вспоминает Никита. — Все мы тоже были «трудными», у каждого статьи... Но мы были дружны между собой. Старались быть справедливыми, не обижать младших...
— А ты хотя бы раз убегал из школы?
— Да. Было один раз, о чем впоследствии сильно сожалел. Я знал, что меня ждет наказание, но убежал, чисто из чувства противодействия. Возраст такой был... А наказали меня по полной: трое суток в карцере, исправительные работы (щебенку выгружали), и, самое страшное, меня обрили налысо! У нас все построже было, чем сейчас. И еще одно наказание — на выезды не брали... Одного побега мне хватило, больше не хотелось.
— Татуировки себе делал?
— Сделал одну маленькую, но потом так стеснялся что специально выжег. Лучше пусть шрам будет. А ребятам я хотел бы просто сказать, что зря они татуировки делают. Они это поймут потом, в настоящей жизни. Из нашего поколения сидящих сейчас в тюрьме не так много. Большая часть живет, как обычные люди. У многих семьи, уже есть дети, кто-то даже жилье купил, кто-то учится за пределами, все работаем и про школу вспоминаем с благодарностью. Кто знает, что бы с нами было, если бы нас выслали за пределы!

С жиру бесятся?
РОСШ — это не курорт. Путевки сюда не выигрывают в лотерею, их дают за совершенные преступления. В отличие от нового директора многие дети здесь вовсе не сироты.
Свое положение ребята понимают, но говорят, что им здесь невыносимо скучно. Их мало куда вывозят. Во время директорской чехарды бывало, они не раз бунтовали: то все поголовно есть откажутся, то выезжать никуда не хотят. Во всем этом взрослые винят одного неформального лидера, который якобы диктует свои прихоти, управляет коллективом, в том числе и «малышами», то есть детьми от 11 до 14 лет.
Невысокий спортивный паренек с милой улыбкой совсем не похож на монстра, про которого мне рассказали. Он из Ленска, призер соревнований по мас-рестлингу.
— Все твердят только одно: я, мол, всеми управляю, чего-то им приказываю, — говорит юноша. — А в тот момент, когда все это происходило, я вообще спал. Проснулся, а ребята заперлись. Куда я денусь? А теперь из-за них меня не отпустят на соревнования.
«Лидер» улыбается, а мне показалось, что в глазах промелькнула грусть. Для спортсмена пропустить соревнования тяжело. Мне почему-то не хочется кричать: «Вы посмотрите, какой циничный!» Может быть, потому, что в юности всем нам не раз доводилось быть объектами несправедливых обвинений взрослых, почему-то уверенных в своей абсолютной правоте.
— Мы же все понимаем, что нам нельзя и что можно, — говорят парни. — Мы не хотим ездить в театры и музеи. Там скучно. Мы хотим, если выезжать, то в бассейн, который нам, кстати, обещали, на каток, в кино, баню... И почаще бы, хотя бы раз в неделю, в десять дней...
— А бары, дискотеки не хотите? — спрашиваю.
— Понятно же, что такого не будет...
Жалуются ребята и на единственный компьютер, который скоро «сдохнет». Рубиться в сетевые игры, конечно, было бы не так скучно. Бывает у них тут и Интернет. По крайней мере, ребята знают, что такое «В контакте». А взрослые говорят, что у них это было, но мальчики все ломают...

Что делать?
...Умные дяденьки и тетеньки продолжают исследовать РОСШ, решают, думают, кого-то ругают, прочат очередные увольнения, глубокомысленно излагают совершенно различные точки зрения. По факту побега трясут чиновников, мы лихорадочно пишем... Между тем столько лет школа существовала без права на свое имущество, землю, которые от воинской части получены лишь в эти дни.
В коллективе тоже имеют место быть неразрешенные проблемы, поскольку дома, в которых живут работники, находятся в страшном состоянии и жильцы не имеют никаких документов на свое жилье и потому не могут ни в ипотеку вступить, ни на новое жилье накопить. Пресловутая зарплата «за вредность» почти ничем не отличается от зарплат коллег в обычных школах. Охранники здесь получают примерно пятнадцать тысяч рублей.
Понятно, что нужно комплексное решение проблем РОСШ, но чем она комплекснее, тем затратнее для бюджета. Если, разумеется, спецшкола все еще нужна республике. И вот здесь надо думать нашим омбудсменам и всяким другим чиновникам, что является более негуманным: — недосоленная каша или этапирование детей в другие регионы, подальше от родителей и наших либеральных очей.