В таежной глуши
Иван появился на свет в многодетной семье, обосновавшейся вдали от обжитых мест, на окраине Горного района. Вообще-то благодатный уголок Якутии, хотя жить здесь нелегко. Сейчас он практически обезлюдел. Несколько лет назад сюда завезли аж из Америки бизонов.
Но в первой половине прошлого века тут, вблизи реки Синей, хозяйствовала большая семья Егоровых. У отца Ивана Николаевича, например, был собственный табун, который незадолго до рождения в 1935 году сына пришлось отдать колхозу. В нем бывшего хозяина лошадей сделали табунщиком. Он построил зимовье в местах их тебеневки, в которое переселилась его семья. В ней родились 15 детей, из которых к началу Отечественной войны выжили лишь семеро.
— Мой отец Николай Петрович умер, когда ему не было и пятидесяти лет, — вспоминает Иван Егоров. — Остались мы, семеро детей, на попечении матери Марии Дмитриевны.
Детство Ивана Николаевича прошло вдали от людей на таежном приволье. В начальной школе учился километрах в 40-50 от родных мест. Рос нормальным любознательным мальчишкой, пока не заболел, из-за чего быстро ухудшалось зрение. А на весь тогдашний Нюрбаганчинский наслег в ту пору лечил от недугов разбросанное по таежной глуши население один-единственный фельдшер.
Не один день минул, пока слепнувшего Ивана положили в районную больницу. Месяц пробыл в ней без какой-либо пользы, после чего мальчика отправили на попутных грузовиках в столицу республики. Попал на прием к знаменитому здешнему офтальмологу Александру Титову. Тот заглянул в глаза пациента и вынес вердикт, что уже поздно противодействовать страшному недугу, отправил Ивана домой.
Вернулся он на родные просторы и целых пять лет пребывал обреченным на бездеятельность. В школу не ходил. Впрочем, природная любознательность не давала ему покоя. Как вспоминает Иван Николаевич, он мог часами слушать, когда ему читали книги. Их, правда, обнаружилось совсем мало, но все, что нашлись, не остались без внимания незрячего слушателя.
Егоров мог тогда изъясняться только по-якутски, но, что удивительно, его особенно тянуло на метеостанцию, где работали два русских человека — Анатолий Алексеев из Петрозаводска и Николай Крутиков. Они сдружились со смышленым мальчуганом, о многом ему рассказывали. Похоже, именно у них он брал первые уроки русского языка. Эти познания пригодились ему, 17-летнему, когда получил вышеупомянутые фолианты, которые расценил чудом.
То были издания, напечатанные по-особому, рельефно-точечным шрифтом, — «Букварь для слепых» и «Родина любимая».
Вручил Ивану это словесное богатство фронтовик, кавалер ордена Красной Звезды Прокофий Яковлев. Он лишился на войне зрения, служил председателем районной организации ВОС.
Неделю Прокофий Игнатьевич провел в доме Егоровых, и все это время Иван не разлучался с необычными книгами, учился их читать. Проблема была в том, что они написаны на русском языке, которого 17-летний юноша практически не знал. Тем не менее он упорно постигал эту грамоту.
А гость, уезжая, оставил ему наказ. Приближалось 30-летие Якутской АССР, к этой дате замышлялись торжества. Егорову поручили представлять на них родной район, исполнив на сцене песню о Беломорканале, текст которой был напечатан в республиканской газете «Кыым». Это семь довольно длинных куплетов, которые требовалось выучить наизусть. Иван пожелал записать их буквами из специальной азбуки Брайля, чтобы легче запомнить. Но в ней не было знаков, обозначающих пять якутских дифтонгов. Юноша догадался придумать собственный их эквивалент.
На первый взгляд, пустяковое дело. Иван Николаевич тогда и не подозревал, что сотворил очень важную придумку, изобрел рельефно-точечную азбуку якутского языка. Правда, она стала широко применяться лишь спустя четыре десятилетия. В 1992 году учебно-производственный вычислительный центр «Толбон» издал первую книгу для незрячих на якутском языке. Ее автором оказался все тот же энтузиаст Иван Егоров. К тому времени он стал известным поэтом, прибавив к своей фамилии псевдоним Горный. Впрочем, прежде в его жизни произошло множество неординарных событий.
Учиться никогда
не поздно
Жизнь, известно, полна случайностей. В 1952 году Иван Егоров расширил возможности азбуки для слепых, но так и не выполнил поручение выступить на торжествах. Потому что на них он просто опоздал. Пока целую неделю добирался на лошадях из родной глухомани в районный центр, участники художественной самодеятельности уехали в Якутск. Еще пару недель ждал самолет туда, а когда, наконец, оказался в столице, юбилейные мероприятия завершились.
Зато добрые люди сводили слепого юношу в республиканскую организацию ВОСа, в Минпрос. А там он получил направление в специализированную школу для слепых детей, о существовании которой до тех пор слыхом не слыхивал. Располагалось это учебное заведение в Мегино-Кангаласском районе, близ села Тюнгюлю.
Впервые попавшего в город юношу посадили на пароход «Красная Якутия». На другом берегу Лены незрячего человека никто не встречал, но опять же добрые люди помогли добраться до райцентра, где он двое суток дожидался почтовой машины, следовавшей в Тюнгюлю. Школа была несколько в стороне от села, в нее проводили случайно встретившиеся местные дети.
Иван был уже переростком, уступал в грамотности большинству учеников, едва уговорил определить его не в четвертый, а в пятый класс.
— Тут уж мне, великовозрастному, важно было как можно быстрее завершить учебу, — вспоминает Иван Николаевич. — Выпускники спецшколы, кто помоложе, могли продолжить учебу в других городах, в тогдашнем Куйбышеве, например. Но мне об этом и мечтать не приходилось.
В школе для незрячих тогда можно было получить только семилетнее образование. А юноше очень хотелось учиться и дальше. Вернулся в родной район, где осилил восьмой класс в школе для зрячих детей.
Потом уехал в Якутск,где переростка приняли девятиклассником опять же в обычную школу.
Но слепой ученик занимался так старательно, что ему доверили одновременно... учительствовать в школе для слепых взрослых!
Советская власть, конечно, заботилась об инвалидах по зрению, но им, как правило, была уготована участь выполнять элементарную работу в специализированных цехах, скажем, матрасы шить, щетки вязать. Любознательного Ивана Егорова такая участь не устраивала. Он предпочел учиться лучше, чем даже зрячие школьники. Аттестат зрелости получил вместе с золотой медалью, стал в Горном районе первым ее обладателем.
Добился этого в 1958 году. Надо же было такому случиться, что именно тогда золотых медалистов лишили права поступать в вузы без экзаменов. Однако и это не остановило Ивана Николаевича. Выдержав приемные экзамены в Якутске, он получил возможность учиться в знаменитом Ленинградском институте имени А.Герцена и без провожатых отбыл в город на Неве. В ту пору столь далеко добирались из Якутии с пересадками. Ивану вновь помогли добрые люди. Опеку над ним взяли двое незнакомых попутчиков — русский и аварец.
— Ночевали в Омске, так они меня и в ресторан сводили, — улыбается Иван Николаевич.
В Москве ему также посодействовали в отправке в Ленинград. Слепой человек приземлился в Пулково, откуда такси доставило его в институт...
Видеть сердцем
В Якутию Иван Николаевич вернулся через пять лет дипломированным преподавателем математики, причем особого профиля. Он мог учить людей с серьезными проблемами в здоровье. И около четверти века занимался этим, работая в республиканской школе для слабовидящих детей.
В то время по-прежнему не догадывался, что по существу именно он придумал якутскую азбуку для слепых. Но частенько пользовался ею, потому что пристрастился к литературному сочинительству, писал стихи преимущественно на якутском языке. Нет, оформиться в писатели не торопился. Сочинял, как принято образно говорить, в стол.
На самом деле Иван Николаевич складывал свои литературные произведения в большую картонную коробку: письмо рельефно-точечным шрифтом требует много бумаги.
Впрочем, незрячий поэт умудрялся печатать свои стихи и на обычной пишущей машинке. Еще в институте он освоил слепой метод работы на ней. Но сначала были слова, запечатленные громоздкой азбукой Брайля. Время адаптивных компьютерных технологий еще не наступило. Их блага Егоров вкусил только в ХХI веке, будучи уже в весьма почтенном возрасте.
Лишь в 1986 году школьный учитель отважился предложить журналу «Хотугу Сулус» свою поэму
«Я помню». Ее напечатали. Она посвящена старшему брату Егору Егорову, погибшему в Отечественную войну на Украине в бою близ деревень Большие и Малые Ключи.
Литераторством Иван Николаевич по-настоящему увлекся, когда вышел на пенсию. Вот ведь как бывает. Прибыв в институт, он поначалу учился на филолога, но через пару месяцев перевелся на математическое отделение. А вот, выйдя на заслуженный отдых, переквалифицировался в литератора. И добился несомненного признания на этом поприще.
Первая книга Ивана Егорова напечатана в 1992 году. О многом говорит уже ее название «Я вижу сердцем». Она издана учебно-производственным вычислительным центром «Толбон», причем напечатана рельефно-точечным шрифтом, придуманным четыре десятилетия назад ее автором. Это первая такая книга на якутском языке.
Потом «Толбон» выпустит еще один поэтический сборник Егорова. Книгопечатание для слепых получит в республике новый импульс. Республиканская специализированная библиотека для слепых станет тиражировать книги с рельефно-точечным шрифтом.
А Иван Егоров-Горный теперь стал настолько популярным поэтом, что его «проходят» в школах. Он порадовал своих почитателей уже семью поэтическими сборниками. Минувшей осенью в республиканской библиотеке для слепых были организованы «Егоровские чтения». Перед аудиторией выступал сам виновник торжества.
Иван Николаевич читал вслух свои стихи. Но не молчали и слушатели, среди которых преобладали дети, обучающиеся в коррекционной школе №11 для слабовидящих. Они приняли активное участие в творческом конкурсе, соревновались в знании произведений поэта. Авторитетное жюри присудило первый приз одиннадцатикласснице Сахае Даниловой, сделавшей лучший доклад. Семиклассник Мичил Моисеев опередил всех конкурентов в чтении стихов, а шестиклассник Роман Винокуров — в пении...