Голодное детство и военная молодость
Василий Прокопьевич Кузнецов родом из олекминского Кыллаха. С затопляемой части острова многодетная семья перебралась во 2-й Нерюктяй аккурат к моменту создания колхоза. Неплохо жилось до периода жестокой засухи, губившей на корню травостой и посадки.
— Неба не видно было из-за туч саранчи, — вспоминает. — Пять лет подряд голодал, совсем обессилел. По соседству с нашим находился русский колхоз, там люди почему-то получше жили. Они и спасли мою семью от голодной смерти, накормили. Дали работу отцу, потомственному кузнецу (потому и Кузнецовы), я у него в помощниках. Школу-семилетку окончил, по-русски заговорил. Война началась – всем трудно стало, лучших работников забрали в армию...
Едва исполнилось 18, наступил и его черед, получил повестку из военкомата. Учебный полк стоял на территории Монголии, наш земляк, ослабленный дистрофией, не мог подтянуться на турнике, по физическим параметрам не сгодился для офицерского звания, отправили рядовым в стрелковый полк.
Многотрудный переход через Хинганский хребет, марш-бросок по голой равнине. Днем дождило, ночью морозило, в ледяную корку превращалась одежда. Рыли окопы, спасались от бомбежки, сидя по горло в воде. На его глазах в клочки разметало тела пожилых солдат, не успевших укрыться. Уцелел Василий и в кровавых стычках, ожесточенных перестрелках с коварным врагом.
Заслужил почет,
а получил тычок
Встретив Победу, дослуживал свой срок в Хабаровске, в Якутск вернулся в октябре 49-го. Работал в военкомате и учился. Выпускником юридической школы был принят в органы внутренних дел, где и служил вплоть до выхода на пенсию в звании подполковника милиции. Чего только не случалось в те годы, после дорожно-транспортного происшествия на волосок от смерти находился, широкой пластиной залатали раздробленные кости черепа, три года восстанавливал здоровье фронтовик.
В городе Василия приютил брат. Когда женился, снимали комнату, дети пошли – получили жилье в деревянной двухэтажке. Долго мечтала семья о благо-устроенной квартире, и вот в декабре 81-го свершилось, справили новоселье на третьем этаже крупнопанельного дома в центре города, на Октябрьской улице. Три комнаты тогда казались раем.
Шли годы. В 95-м повзрослевший сын привел невесту, назовем ее С. Приняли как родную, прописали у себя.
Однако, как вспоминает Василий Прокопьевич, скоро молодая проявила свой крутой нрав, конфронтация со старшим поколением началась с конфликтов со свекровью, хозяйство стали вести раздельно. Недолго прожила свекровь, с 1999 года стал в доме лишним овдовевший дед. С. всячески демонстрировала свою неприязнь, оставшись наедине, оскорбляла, могла ударить, даже пыталась столкнуть с лестницы в подъезде. Сумела полностью подчинить себе мужа, настраивала его против отца. И с ним разладились отношения.
Хотите верьте, хотите нет
Не выдержал Василий Прокопьевич, задумал разменять квартиру, отделиться. Но не тут-то было, С. воспрепятствовала приватизации жилья, размена тоже не допустила. Отвадила желающих меняться: старик, мол, из ума выжил, сделка будет недействительной, пропадут ваши денежки. По убеждению пожилого человека, в том же 2004 году невестка впервые пыталась его отравить.
— Здоровым в то время был, две автобусные остановки легко проходил быстрым шагом, полсотни раз отжимался. Дома съел остатки супа, мой холодильник еще на общей кухне стоял, и... парализовало. Три дня лежал, потом сын «скорую помощь» вызвал. Врач-невропатолог направил на госпитализацию, да места в стационаре не оказалось, месяц ждал, дома валялся. В санчасть взяли, оттуда в реабилитационный центр, гериатрическую больницу, в санаторий МВД во Владивостоке. Два года лечился. С тех пор самочувствие неважное, так и не смог восстановиться.
В другой раз меня насторожил вкус молока. Отнес пакет в суд-медэкспертизу, написал заявление. Через день наведался — исчезли бесследно и молоко, и заявление. Она ж юрист, всюду связи...
Устав от конфронтации, ветеран подал первое заявление в суд о разделении квартиры из-за невозможности совместного проживания. Ответчики (невестка с сыном) заверили суд, что купят деду квартиру. На том и порешили. «Через некоторое время сварил себе холодец. Снова вкус показался подозрительным. Скормил еду невесткиной собаке. Ночью пес околел. Лишь тогда сын поверил, что правду говорю о кознях невестки». Пошли распри, в конце концов женщина подала на развод и выжила бывшего мужа из его родной квартиры. Поскитавшись по арендованным углам, тот женился снова. Решение же суда о покупке квартиры судебные приставы успешно заволокитили.
Кошкин дом
— В январе 2012 года С., видимо, тоже устроила свою личную жизнь, — продолжает ветеран. — С тех пор в квартире на Октябрьской не ночует, тут оставила мебель, телевизор, может быть еще что-то, я на ее территорию не вхож. Поселила двух кошек, которых забегает накормить через два-три дня. Содержимое кошачьего лотка вываливается в мусорное ведро. Что поделаешь, выношу, хоть и тяжело с моей инвалидностью. Приходите, увидите, в каких условиях живу...
На мой звонок дверь открывается сразу. Ударил в нос крепкий дух кошачьих испражнений. Не замедлили предстать перед гостьей крупный гладкошерстный кот и второе неопрятное мяукающее существо, похожее на ком свалявшейся шерсти, клочки ее рассеяны повсюду. Присутствия женщины в этом жилище не ощущается.
Квартира явно нуждается в ремонте. Думала обрадовать ветерана известием, что недавним указом врио главы республики участникам войны положен бесплатный ремонт жилья. Выслушал безразлично: «Мне еще в прошлом году предлагали. Отказался, не моя квартира».
Он все еще не теряет надежды спокойно дожить свой век в отдельной квартире. В начале его попыток отделиться, войдя в положение неприкаянного вдовца, его надоумили прописать в квартире пятого человека, тогда, мол, потребуется расширение, сможешь воспользоваться правом участника война на однокомнатную квартиру. Эта ведь получена семьей на общих основаниях, согласно очереди. Бывшая невестка не согласилась прописывать кого-то еще.
В отведенной ему самой меньшей из трех десятиметровой комнатушке аккуратно прибрано, но чересчур тесно. Все свое держит при себе, включая бытовую химию. Что плохо лежит, говорит, использует «она». Ворчит старенький, величиной с тумбочку холодильник «Саратов», впритык к нему подобие столика, за которым хозяин обедает и чаевничает. Напротив дивана на почетном месте «окно в мир» — телевизор. Тут и коротает дни один из немногих живущих сегодня фронтовиков. Бесполезны обращения в судебные инстанции, факты издевательств над ним за закрытой дверью недоказуемы.
Суд да дело
Но вот в ноябре прошлого года на очередном заседании теперь уже по иску Окружной администрации, внявшей трагичному положению ветерана, Якутский городской суд признал С. утратившей право на спорное жилое помещение. На том основании, что в квартире она не проживает, коммунальные услуги сполна оплачивает наниматель Кузнецов. С. не является членом его семьи, не вела с ним общее хозяйство. Женщина не числится малоимущей, вполне трудоспособна и в состоянии сама обеспечить себя жильем.
К сожалению, Верховным судом республики это решение отменено. На заседании С., поднаторевшая в юридической практике, предстала сущим ангелом. Сетовала, что двадцать лет терпит прессинг со стороны выживающего ее из дому деда. Однако стоически терпит, дома скандалов не допускает. Будто бы проживает в квартире постоянно, подтверждением тому ее вещи и кошки, а составленные по показаниям соседей акты не могут являться доказательствами по делу.
Непонятно, почему нельзя Окружной администрации по заявлению нанимателя разделить на две большую квартиру, которая находится в муниципальной собственности. Именно так, причем ветерану получше, не дарить же С. трехкомнатные хоромы в центре.
...Тяжело опираясь на трость, снова бредет к храму правосудия седой человек, сверкая боевыми наградами. Ветеран войны и МВД, инвалид 2-й группы плохо слышит, поэтому на судебном заседании порой невпопад отвечает на вопросы или, не поняв их сути, где следует возразить, соглашается. Слаб стал, быстро утомляется: голова кругом идет, ноги подкашиваются.
Последняя повестка в суд доставлена по иску к нему С. на возмещение судебных издержек за якобы услуги адвоката. Требовала 15 тысяч рублей, присудили 5 тысяч. Думается, дело тут вовсе не в деньгах, а в желании лишний раз «куснуть» деда.
И еще несколько персонажей нужно упомянуть. Есть у него сын и дочь, оба почему-то отстранились от проблем отца. О детях своих ветеран говорить не хочет, как бы ограждая их от неприятных вопросов. Бог им судья. Есть внучка, студентка одного из сибирских вузов. Приехала на каникулы к матери С., с родным дедом не разговаривает. Впрочем, ее жилищные права ни при каком раскладе не пострадают.
* * *
Вот и вся история, которая представляется мне в ярких картинках. Вокруг старого больного льва кругами ходит шакал. Стоит забыться бывшему царю зверей, падальщик набрасывается на него, пребольно кусает. Пошатываясь, поднимается лев, и снова кружит, зорко стережет шакал, когда же оборвется жизнь старика, чтобы единолично завладеть добычей. Никто не защитит ветерана саванны?