Бизнес или люди
Либерально-сырьевой назвал реализуемую модель развития Дальнего Востока профессор Дальневосточного НИИ рынка Вадим Заусаев. По его мнению, из всех предложенных путей ускоренного развития либерально-сырьевой сценарий с точки зрения экономики самый эффективный, он для бизнеса в разы предпочтительнее всех остальных. Но при этом профессор заострил внимание, что ускоренное развитие отличается от комплексного.
«Комплексное развитие — это то, что в первую очередь помогает не только развивать территорию, но и подстраивать ее под людей, чтобы они могли жить, спокойно развиваться и воспроизводиться. Опережающее развитие — это то, что предполагает развитие рыночной экономики, субъектов малого и среднего бизнеса, которое максимально позволяет привлекать иностранный капитал, максимально обеспечить эффективность тех регионов, которые мы хотим развивать», — пояснил Вадим Заусаев.
По его мнению, либерально-сырьевой сценарий ускоренного развития подразумевает, что проблемы населения тоже будут решаться, но косвенно, и может получиться так, что через 30–40 лет макрорегион превратится в одну большую экономически эффективную вахту. А для комплексного развития нужны проекты, которые будут напрямую работать в интересах каждого конкретного дальневосточника.

Условия для избранных
Директор Дальневосточного филиала «МегаФона» Андрей Левыкин задал, наверное, общий для многих представителей бизнеса вопрос. Создаются ТОРы (территории опережающего развития), где компаниям, начинающим проекты в макрорегионе, предлагаются комфортные условия, различные преференции. Но где в этой схеме место для тех, кто, несмотря на все трудности и пониженную рентабельность, годами и десятилетиями работает на Дальнем Востоке?
По словам Андрея Левыкина, ему постоянно приходится в Москве отстаивать каждый рубль бюджета для дальневосточного филиала, потому что здесь отдача от вложений меньше, чем даже в Западной Сибири. И это характерно не только для «МегаФона», бизнес на Дальнем Востоке заведомо менее прибылен, чем в европейской части страны.
Со словами Андрея Левыкина нельзя не согласиться. С определенных позиций можно увидеть, что ТОР — это попытка создания на Дальнем Востоке тех же условий ведения бизнеса, тех же норм рентабельности, к которым инвесторы привыкли в Москве, на Урале, в Европе. Этаких филиалов Европы в дальневосточной тайге. А дальневосточные предприятия, которые уже есть и работают, несут социальные обязанности, остаются в тех же условиях, что и раньше, и программа ускоренного развития их коснется лишь косвенно.

Вера и вовлеченность
В свою очередь первый заместитель Председателя Правительства Хабаровского края по экономическим вопросам Александр Левенталь возразил, сказав, что основная цель реализуемой стратегии — создание условий для привлечения инвестиций, чтобы не на одном бюджетном финансировании в рамках программы развивался макрорегион. И это также создание условий для людей, при этом не стоит думать, что сейчас будут приняты законы по ТОРам, экономике, и этим все ограничится. «Я считаю, что должен быть принят еще ряд других нормативных актов для улучшения социально-экономического положения населения ну и в целом по улучшению демографии ДВ», — сказал Александр Левенталь.
Замминистра Минвостокразвития Олег Скуфинский подчеркнул, что новизна сегодняшнего подхода к развитию в том и заключается, что подразумевает комплексный подход. ТОРы — это точки ускоренного роста, которые должны работать уже сейчас, когда еще нет необходимой инфраструктуры, для этого делается программа развития макрорегиона. Но есть и отраслевые федеральные целевые программы, которые необходимо повернуть на Дальний Восток, а это и культура, и туризм, и все остальное. Программы вроде были, но финансирование дальневосточников по ним в разы уступало другим регионам.
Еще один момент выделил Скуфинский — нужны вера и вовлеченность. Вера в то, что у нас получится сделать задуманное. И понимание масштабности и даже величия поставленных задач, сопричастность к решению которых, вовлеченность в общий процесс даст тот больший, стоящий над простым удовлетворением бытовых потребностей смысл жизни и работы, которого сейчас так часто не хватает. Человеку хочется создавать великую эпоху, участвовать в грандиозных стройках.

Кстати
ТОРы, ОЭЗ и белорусский опыт
На «круглом столе» в Хабаровске подняли тему особых экономических зон (ОЭЗ) и их отличий от территорий опережающего развития, которые создаются на Дальнем Востоке. Кроме того в зале оказался представитель белорусского научного сообщества, который рассказал, как обстоит дело с ОЭЗ в союзном государстве.
В Белоруссии функционируют шесть ОЭЗ, где зарегистрировано около 5 тыс. резидентов — совместных предприятий и предприятий с долей иностранного капитала. Экономически активными можно считать порядка 3,5 тыс. резидентов.
Как сказал белорусский аналитик, когда он занялся серьезным рассмотрением ОЭЗ, то на первом этапе увидел хорошую отчетность — резиденты обеспечивают 22–25% экспорта республики. Но, углубившись в тему, столкнулся с тем, что доля импорта в ОЭЗ достигает 52%. То есть эти фирмы, пользуясь особым режимом ОЭЗ, завозили в республику импортные комплектующие и занимались «отверточным» производством. Эффект для экономики Белоруссии от таких схем весьма сомнителен. В то же время в республике существует парк высоких технологий, производящий инновационную продукцию, в основном это создание программного обеспечения по индивидуальным заказам. Его 110 резидентов дали экспортной прибыли больше, чем все свободные экономические зоны, вместе взятые.
В России из 30 особых экономических зон успешными стали только две — в Елабуге и Липецке. По словам замминистра Минвостокразвития Олега Скуфинского, их успех объясняется позицией региональных лидеров, губернаторов, которые издержки административных барьеров компенсировали своим личным административным ресурсом.
Олег Скуфинский также объяснил основное отличие ТОРов от ОЭЗ — четко прописанная модель формальных процедур, которые значительно упрощены и ускорены. Так, если получение разрешения на строительство может тянуться до 297 дней, то в ТОРе это 26 дней. ТОР создается решением правительства, и государство дает гарантии устранения барьеров, упрощения ведения бизнеса, требуя взамен определенные обязательства, гарантирующие достижение поставленных перед ТОРом целей.