Не оспаривая законности причисления их к Героям-якутянам, было бы уместно считать «нашими» Героев Советского Союза и тех, кто работал в нашем северном крае в послевоенные годы. Об одном из них и пойдёт речь.
С первых послевоенных лет авиация Якутии столкнулась со многими проблемами. Одна из них — кадры. В какой-то мере она была решена за счёт расформированной Первой перегоночной дивизии АЛСИБА, а также восполнялась демобилизованными фронтовиками. Тогда в авиацию Якутии прибыли прошедшие испытание войной пилоты А. Алексеев, И. Пяткин, В. Разумов, Н. Севастьянов, П. Сурнин, В. Шульгин, штурман А. Вавилов, диспетчер И. Цветков, авиатехники П. Гераскин, А. Цоун, Н. и В. Захаровы, В. Шестаков и другие. С 28 октября 1949 года Герой Советского Союза Владимир Иванович Гаранин был назначен начальником аэропорта Югорёнок.
Кто он такой? За что удостоен почётного звания?
Боевой счет открыт
Войну только что окончивший военную школу лётчиков младший лейтенант Гаранин встретил в составе 88‑го истребительного авиаполка Южного фронта. Летал на разведку, участвовал в воздушных боях. В то недоброй памяти лето 1941‑го враг господствовал в воздухе, вёл себя самоуверенно, нагло. Сколько раз фронтовикам приходилось наблюдать неравные схватки в воздухе! Немало наших лётчиков, не имеющих боевого опыта и летающих на устаревших самолётах, погибло. Но случались, и нередко, ликующие минуты победы и торжества.
Свой боевой счёт Владимир Гаранин открыл 29 июня 1941 года. Собирая разведданные на румынской территории, он заметил на небольшой посадочной площадке одномоторный самолёт противника, спикировал и поджёг его. Как бы между делом. Но, продолжая разведку, Гаранин буквально через несколько минут столкнулся с «хейнкелем», пробиравшимся на восток. И тут, недолго раздумывая, он пошел в лобовую атаку и первой же пулеметной очередью поразил врага. Фашистский летчик не успел ни сманеврировать, чтобы уйти, ни ответить встречным огнем — так быстро все произошло.
А на следующий день командир дивизии приказал лётчикам Б. И. Карасеву и В. И. Гаранину произвести разведку южнее румынского населенного пункта Липканы, а также вдоль Прута, определить расположение вражеских группировок, отметить места переправ через реку.
Задание по разведке выполнили, а на обратном пути, у самой границы, лётчики заметили командный пункт противника. Замаскированный в роще на вершине холма, он был скрыт от наблюдения. Однако внизу, у подножия холма, стояло несколько легковых машин, на небольшой поляне собралась группа военных. Уверенные в безопасности, они рассматривали нашу территорию в бинокли.
Карасев и Гаранин летели с тыла, и атака с ходу была для врага воистину как гром среди ясного неба. Несколько фашистских офицеров полегли тут же. Вспыхнули, как свечки, автомашины. Запоздалый огонь зенитных пулемётов уже не мог причинить особого вреда нашим И‑16.
Едва приземлились на своём аэродроме, к ним подкатил автомобиль «ЗИС‑1». На таких машинах в те времена разъезжало высокое военное начальство. Лётчиков пригласили в машину. Рядом с шофером — дивизионный комиссар.
— Куда нас везут? — в недоумении спросил у него Карасев.
— К Тюленеву, командующему Южным фронтом.
«Тут мы призадумались, — вспоминал впоследствии Карасев. — За что? Задание вроде бы выполнили. Можно сказать, перевыполнили. А даже отмыться не дали. Что за спешка?
Привезли нас, привели в кабинет командующего фронтом. Нерешительно вошли мы, отрапортовали. Лицо у генерала строгое. Однако нет-нет, да и промелькнет по нему блуждающая усмешка. Командующий, видно, понял наше настроение, шагнул навстречу и, уже не скрывая улыбки, пригласил сесть:
— Ну, рассказывайте, молодцы, что видели у противника. Как ведет он себя там, за Прутом?
Только тут у нас отлегло. И прорвало — рассказываем с Володей, перебивая друг друга. Больше часа длился разговор. Командующий фронтом интересовался не только этим нашим полетом, но и жизнью полка, настроениями наших товарищей. Хороший получился разговор — простой, задушевный…».
Приказом по войскам Южного фронта Карасев и Гаранин за выполнение боевого задания были награждены именными золотыми часами. Это была их первая боевая награда.
Когда пакет дороже самолета
27 июля Гаранину приказали срочно доставить важный пакет в штаб ВВС 18‑й армии в Каменец-Подольский, так как связь с ним из штаба фронта нарушилась. До наступления темноты оставалось минут двадцать, а на полёт требовалось около получаса. Садиться предстояло на площадку, мягко говоря, не отличавшуюся «комфортабельностью» условий для посадки: ни прожекторов, ни других приспособлений для ночной работы. Так что Гаранина проинструктировали: «В случае чего выбрасывайся с парашютом. Этот пакет дороже самолёта…»
Владимир похлопал себя по карману гимнастёрки — дескать, куда он денется, пакет! — лихо откозырял начальству, вскочил на подножку дожидавшейся его полуторки и помчался к самолету. А через минуту стремительный «ишачок» уже скрылся в дымке наползавших сумерек.
Для полёта лётчик выбрал надёжный ориентир — линию железной дороги, тянувшейся в сторону Каменец-Подольского. Однако вскоре темнота оборвала и эту ниточку. Теперь оставалось ориентироваться по случайным бликам рек, озёр, по отблескам пожаров. Память подсказывала: вот озерцо, рядом с ним ещё одно, а где-то рядом должен быть аэродром. Так оно и оказалось. Но как приземляться? Сделав несколько кругов, Гаранин рассмотрел заметный контур аллеи тополей, потом уж и совсем знакомый ориентир: трубы сахарного завода и решил заходить на посадку. Выравнивая самолёт, он прицелился в выплывавшую из темноты землю и облегченно вздохнул, когда колёса машины побежали по поляне. Утром следующего дня Гаранин вернулся на свой аэродром, выполнив задание командующего.
Просчет немецкого аса
В 88‑м истребительном полку Гаранин успел совершить 22 боевых вылета, участвовал в 13 боях. В последнем, 2 августа, он был ранен и после возвращения в строй воевал в составе стоявшего под Киевом 254‑го истребительного полка.
А вот описание того подвига, за который наш герой был удостоен высшего знака воинской доблести:
«4 октября 1941 года младший лейтенант В. И. Гаранин на самолёте ЛаГГ‑3 вылетел на сопровождение штурмовиков, направлявшихся для нанесения удара по вражескому аэродрому в районе Полтавы. В то время, когда штурмовики бомбили аэродром, группа прикрытия вступила в бой с истребителями противника Ме‑109, пытавшимися атаковать штурмовиков. В этом бою Гаранин сбил два «мессершмитта», но и его самолёт был повреждён, а сам он серьёзно ранен в ногу осколком снаряда, разорвавшегося под сиденьем. В это время в лобовую атаку на него вышел ещё один Ме‑109. Немецкий лётчик видел, что ЛаГГ горит, а его бортовое оружие молчит, и поэтому открывать огонь не торопился. Но он просчитался. На горящем истребителе Гаранин пошёл на таран: правым крылом он нанёс удар по «мессершмитту» и сбил его. От удара у нашего истребителя оторвалась часть плоскости. С большим трудом Гаранину удалось выровнять повреждённый самолёт. В это время он был обстрелян противником, но сумел горящий самолёт посадить в поле. На земле был ещё раз ранен. У него хватило сил на то, чтобы открыть фонарь и выбраться из кабины. Он тут же упал, потеряв сознание. Едва подоспевшие красноармейцы оттащили его от горящего самолёта, как взорвались топливные баки».
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года Владимиру Ивановичу Гаранину было присвоено звание Героя Советского Союза за 130 боевых вылетов и сбитые самолёты противника: пять лично и один в группе.
За что?
День Победы Владимир Иванович встретил в Берлине. После войны майор Гаранин продолжал служить в ВВС, но с 1947 году был уволен в запас по состоянию здоровья. К этому времени грудь Героя украшали орден Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского и
Отечественной войны 1‑й степени, медали.
Вот с таким послужным списком заступил Гаранин на должность начальника аэропорта Югорёнок.
Как хотелось бы продолжить этот рассказ в мажорной тональности! Вот, мол, офицер-фронтовик принял неказистое хозяйство аэро­порта и через какое-то время сделал его образцовым… Ну, хотя бы так, как преподнёс своего героя писатель С. Бабаевский в популярном в первые послевоенные годы романе «Кавалер Золотой Звезды». Но! Во‑первых, будем помнить, что наш герой практически со школьной скамьи пересел на боевой самолёт и другой профессии, кроме как Родину защищать, не имел. Во‑вторых, не удалось выяснить, за какие такие «заслуги» его кинули в самый что ни на есть «медвежий угол». По неизвестным нам обстоятельствам работа начальником аэропорта у Гаранина не сложилась. 10 апреля 1950 г. он приказом начальника Якутского управления ГВФ «за допущенные служебные злоупотребления» был отстранён от занимаемой должности и 19 июля того же года уволен с работы.
После отъезда из Якутии, в начале 1950‑х годов, В. И. Гаранин жил и работал в Чувашии: был начальником учебной части Чебоксарского военно-морского клуба. В последующие годы жил в Москве.
Умер Владимир Иванович Гаранин 20 марта 1969 года, похоронен в Москве на Востряковском кладбище.