Мои отношения с отцом складывались не всегда просто, так как, мне кажется, у нас было слишком много различий, может быть, в силу его занятости, высоких планок к себе и окружающим. Ведь отец был простым парнем из глухой якутской деревни, закончившим московский вуз, прошедшим все ступени служебной иерархии в авиации и журналистике, удачливым на охоте, — этот список эпитетов можно продолжать и дальше. В его жизни были взлеты и падения, но он никогда не терял силы духа и любое дело мог начать с нуля. От отца часто приходилось слышать упреки в том, что мы недостаточно много занимаемся или работаем. Конечно, этим он желал нам только добра, но мы не всегда это понимали. В то же время любые наши скромные достижения, будь то успешная сдача экзамена или победа на спортивных состязаниях, вызывали в нем понятную каждому родителю неподдельную радость и гордость. При этом он никогда не говорил нам об этом прямо, но было все понятно по его довольной улыбке.
Авиатор
Самые яркие воспоминания детства, связанные с отцом, — прежде всего об авиапортах — Маганском и Ытык-Кюельском. В силу разных причин отцу иногда приходилось брать нас с собой на работу. Для нас не было большего счастья, чем играть на свалке, состоящей из остовов старой авиатехники, бродить по огромным ангарам, где стояли полуразобранные самолеты, в которых ковырялись мужики в синих спецовках, наблюдать из диспетчерской за взлетом и посадкой.
После того, как отца перевели начальником Ытык-Кюельского авиапорта, мы его стали видеть в лучшем случае раз в неделю. В порядке вещей было, если он прилетал домой в пятницу и улетал обратно на работу в воскресенье. На зимних каникулах, как правило, мы с братом плотно обосновывались у отца в авиапорту.
Как раз в одно из таких наших зимних пребываний в Ытык-Кюеле завершалось строительство нового здания авиапорта. И, конечно, мы с радостью помогали отцу переносить вещи и различное оборудование из старого маленького здания в новый корпус. Надо сказать, отец принимал непосредственное участие в его строительстве и лично все проверял, не дожидаясь в кабинете никаких отчетов.
Завершающим аккордом глобального переезда стало сгребание в одну кучу и поджигание остатков строительного мусора, которое мы провели с отцом, работая вилами и лопатами. В своей «вотчине» отец терпеть не мог никакого беспорядка и, даже будучи на руководящих должностях, не чурался никакой работы.
Добытчик
Рыночные реформы начала 90‑х прошлого века стали для всей страны сильным потрясением — коснулись они и нашей семьи. Развал малой авиации привел к тому, что остался не у дел и наш отец. Тем не менее, несмотря на пустые полки магазинов и отсутствие стабильной зарплаты, мы, дети, на себе особо кризиса не ощущали. Отец был экспертом в том, чтобы домашний холодильник был полон еды, будь то купленные оптом где-то по «блату» консервы, добытые на охоте зайцы и утки, лично забитое на бойне животное или наловленная рыба.
До сих пор со смехом вспоминаются причитания моей бабушки Анастасии Константиновны о том, что балкон скоро рухнет из-за наваленного там мяса. Отец уезжал в те годы на охоту не как на отдых или развлечение, а как на промысел в промышленных масштабах.
Бизнесмен
Как и многие в 90‑е годы, отец с головой ушел в предпринимательскую деятельность, основав со своими братьями — Андрианом и Константином Аргуновыми — фирму с харизматичным названием «Сахаконверсселенг». Где «конверсия», а где «селенг» — в деятельности предприятия было особо не понятно, зато мудреные и модные слова добавляли фирме солидность и статусность. Она занималась торговлей товарами, главным образом сельскохозяйственного назначения. Энергичный и пробивной, отец мог неделями ездить по стране в поисках новых контрактов, а в гости к нам зачастили мужики в малиновых пиджаках.
Не сказать, что фирма процветала, но семье на хлеб с маслом хватало. Как бы то ни было, но постепенно она обанкротилась, а отец ушел в журналистику.
Шахматист
Может быть, мало кто придает этому значение, но мой отец был весьма неплохим шахматистом и имел награды республиканских чемпионатов. Вообще шахматы, шашки и карты были одним из его любимых занятий. Он любил рассказывать, что игра в шахматы не раз ему помогала в различных жизненных ситуациях.
Одна из таких его баек была о том, как он ушел в армии в увольнительную, обыграв командира части в шахматы. Командир сказал, что отпустит, если отец обыграет его, и слово сдержал, дав неделю отпуска. Домой ему приходилось добираться автостопом, также добывая себе пропитание игрой в карты и шахматы на вокзалах.
Журналист
Журналистика стала истинным призванием моего отца. Это было сразу видно по тому, как фанатично он относился к работе. Днем он мог работать в редакции или резво разъезжать по разным мероприятиям на своих «Жигулях». Дома до позднего вечера с упоением корпел на кухне над своей очередной статьей. Подбирал фотографии для иллюстраций, вырезая их из книг и журналов. Любил сравнивать свои статьи с публикациями на тему в центральных изданиях, из-за чего дома скапливались горы различных газет и журналов.
«Пресса — «четвертая власть», — любил он говорить. Но он не искал «жареные» факты и сенсации, а просто писал о том, что видел и думал. Видимо, эта простота и нравилась людям.
Именно таким остался в моей памяти отец. Всегда энергичный, легкий на подъем и немного авантюрный в любой работе, заботливый и строгий как отец семейства, умеющий все делать по хозяйству. При этом, несмотря на случившиеся жизненные неурядицы, он всегда сохранял фирменное чувство юмора.