Пешком в Алдан
История семьи Варвары Павловны удивительным образом переплетена с историей нашей страны. Она родилась и выросла в Алданском районе Якутии, куда в 30-е годы прошлого века сослали обеих ее бабушек.
— Мамина мама, — рассказывает В.Стручкова, — была грамотной и очень набожной, воспитанной в семье священника. Жила в Якутске, пела в хоре Никольского храма. Когда началась борьба с религией, церковь закрыли, а ее пожизненно сослали в Алданский район.
Вторая бабушка жила в селе Мытах Горного района. Однажды в их дом пришли белобандиты, схватили ее старшего девятнадцатилетнего сына, который на свою беду одним из немногих в селе умел хорошо читать и писать, привязали к санкам и увезли, чтобы работал у них писарем. Через три дня он сбежал. Бандиты вернулись и расстреляли его на глазах матери и семилетнего брата (моего отца). Недавно я нашла в Книге памяти, что в конце концов его реабилитировали. А тогда бабушка оказалась в Красноярске на спецпоселении. Она была совершенно неграмотной, не знала ни одного русского слова. Когда вернулась в Мытах, людям это не понравилось, и их с младшим сыном пешком отправили в Алдан.
Так обе бабушки оказались в поселке золотодобытчиков Спокойный, где жили спецпереселенцы. Там выросли мои родители, нашли друг друга, создали семью, родили 12 детей. Отца во время Великой Отечественной войны призвали в армию, он прошел ее стрелком, последние годы служил во Львове, на границе со Словакией, был четырежды ранен, вернулся инвалидом первой группы и умер в 56 лет.
«Не стреляй!»
— Когда в деревню привозили военные фильмы, мы, все двенадцать детей, счастливые отправлялись с отцом в кино, — продолжает Варвара Павловна. — Папа сидит, смотрит, потом начинает ворчать, затем вообще встает и громко возмущается: «Это не война, это какая-то комедия! Это что, театр?». Ругает киномеханика. И, наконец, командует нам: «Все встали, уходим». Как нам не хотелось это делать, ведь в 50-е годы кино в селе было праздником, но мы подчинялись отцу.
— Вы спрашивали его, почему?
— Он говорил: «Где авторы картины видели солдат, у которых ремни не застегиваются? Мы были вечно голодные, всю войну прошагали пешком, полевую кухню в глаза не видели, ели что придется».
В деревне было много участников войны. Поскольку у отца после тяжелого ранения одна нога была короче другой на семь сантиметров, он не мог одеться без нашей помощи, а если упадет, самостоятельно подняться, то 9 мая все они приходили к нам домой. Мы слушали их, понимая, что война действительно намного страшнее, чем показывают в кино.
В память врезалось несколько папиных рассказов. Он всегда плакал, вспоминая, особенно 1945 — 1946 годы, когда воевал на территории Западной Украины. Например, как поймали девочку лет семнадцати, разведчицу лидера украинских националистов Степана Бандеры. Отцу приказали шпионку расстрелять. Но он пожалел ее, отвел в лесочек и отпустил. Через какое-то время в деревне зашел в хату, а там бабушка с дедушкой стоят на коленях, молятся и плачут, а эта девушка висит в петле. Так с ней расправились бандеровцы за то, что была в плену у русских.
Еще запомнилось, что уже в конце войны к ним в часть прибыло пополнение, совсем дети. К отцу приставили мальчишку лет пятнадцати, вооружили его винтовкой и отправили на задание. Дома там засыпнушки: две дощатые стенки, между которыми обычно сыпали землю. Бандеровцы придумали оставлять между досками своего человека. Наши солдаты должны были обезвредить его. Заходят в дом, прикладывают ухо к стене, слушают, где дышит. Нашли. Отец говорит своему юному напарнику: «Ты только не стреляй, мы его живьем возьмем». Начал снимать доску и кричит пацану: «Не стреляй!» А там огромный детина, мальчишка от страха нажал на курок. Отец попал в госпиталь в состоянии помешательства. Провалялся там месяц.
И случай, после которого отца лишили всех военных наград. Они ехали на лошадях и попали в засаду. Командир быстро ретировался, а двое солдат остались отстреливаться. Там он получил последнее самое тяжелое ранение. Под утро появился командир, чтобы собрать трупы. Думал, что отец с товарищем мертвы, а они лежат в воронке, истекают кровью. Нервы у отца не выдержали, он выхватил винтовку, орал на командира матом. Тот написал рапорт.
Отца вывезли в госпиталь. У него полностью раздроблена бедренная кость. Лето, жара, мухи, в открытой ране личинки. Ужас. Но львовский хирург, который говорил: «Слушай, сибиряк, ты выживешь, личинки вычистят рану», оказался прав.
Варвара Павловна родилась после войны, но знает о ней больше, чем нынешние студенты. Поэтому уроки мужества, классные часы, которые она проводит для своих любимых учеников, никогда не бывают скучными. В этом связь поколений. Ей легко без нравоучений объяснить, что такое патриотизм, нравственность, гуманность, толерантность, честность, доброта.
Студенты и армия
Старшие братья Варвары Павловны учились в русской школе. Отцу страшно не нравилось, что они не умеют говорить и писать на родном языке, и ее отдали в национальную школу. Сейчас она благодарна за это родителям.
После школы поступила в Якутское культпросветучилище, получила фундаментальное библиографическое образование, трудилась в разных библиотеках. Вышла замуж, родила дочь. Затем окончила филфак Якутского госуниверситета, увлеклась переводами. Преподавала национальную культуру и якутский язык в экспериментальной гимназии и выросшем из нее Алданском педагогическом лицее, Алданском медучилище, занимала должность заместителя директора Алданского политехникума по воспитательной работе.
Рассказывая о работе в гимназии, Варвара Павловна упомянула, что в начале 90-х ее директор В.И.Костина заключила договор с Варшавским университетом и шестеро выпускников отправились на учебу в Польшу. В Якутию никто не вернулся. Логичный вопрос: «Что же делать, чтобы дети, получив образование, возвращались в родные города и села?»
— Надо, чтобы здесь их ждали достойные рабочие места, — не раздумывая ответила моя собеседница. — В Алдане испокон века работали приезжие. Сейчас дело сдвинулось с мертвой точки. Наш политехникум заключил договоры сотрудничества с социальными партнерами — крупными предприятиями района. Ребята проходят там производственную практику, некоторые в них же трудоустраиваются. Надеюсь, что со временем механизм государственно-частного партнерства заработает в полную силу. Сейчас работодатели вкладывают средства в развитие материально-технической базы техникума. У нас есть свой хорошо оснащенный автодром и современный Центр сварочного производства, на базе которого появилась возможность повышать квалификацию газоэлектросварщиков до 5-6-го разрядов. Первый выпуск сварщиков уже ждут в «Алданзолото». С учетом заявок предприятий открыта новая специальность «Организация и технология защиты информации». Набрали группу машинистов дорожно-строительных машин, то есть будущих грейдеристов, скреперов, бульдозеристов, которые очень востребованы в республике.
Не первый год работая в техникуме, знаю, что наиболее осознанно получают профессию ребята, отслужившие в армии.
— Но все-таки в лицеи, техникумы, колледжи чаще поступают сразу после школы, и зачастую получается так, что мальчишек призывают в середине учебного года или, что еще хуже, накануне защиты диплома.
— Да, доводилось хлопотать в военкомате об отсрочке для наших дипломников. После долгих переговоров мне пошли навстречу. Это действительно критическая ситуация. Для остальных сейчас Министерством профессионального образования, подготовки и расстановки кадров РС(Я) и Комиссией по призыву при Президенте РС(Я) найден компромисс: студентов ССУЗов по возможности призывают в части с профилем, соответствующим обучению. Для молодого человека это лишний год практики, что также приветствуется при трудоустройстве.
Десять заповедей
И все же основное в работе Варвары Стручковой — духовно-нравственное воспитание студентов. Она старается, чтобы десять заповедей: не убей, не укради, не лги, почитай родителей..., составляющих основу мировоззрения любой религии, стали для молодых людей универсальным кодексом поведения.
Ребята не просто уважают ее, но и доверяют. Кто-то из них даже звонил ей в Якутск, прерывая ненадолго наш разговор, спрашивал совета. Для того чтобы увлечь молодежь, ей не нужны особые ухищрения, главное, чтобы дело было стоящим. Как, например, установка в 2009 году часовни в печально известной местности Васильевка, где заключенные добывали уран. Под руководством мастера ребята-токари и сварщики создали семиметровую прозрачную часовню из железных прутьев, теперь следят за ее состоянием. Ездят туда большой командой вместе с учащимися из медучилища и батюшкой. И педагог, и они сами уверены: нужно знать историю своего района, даже ее мрачные страницы, ведь только вокруг Алдана было 13 лагерей. После смерти Сталина в их наименованиях просто сменили букву «Л» на «П» — поселок. От той же Васильевки до Чульмана стояло 56 лагерей, где жили спецпереселенцы.
— Старые люди всегда говорили, что Васильевка — гиблое место и его лучше обходить стороной, — поясняет Варвара Павловна. — Когда я начала изучать глубже, оказалось, что здесь работало много солдат Великой Отечественной, пять тысяч человек пропали, как будто их и не было. В лесу вокруг сотни могильных холмиков, ни имен, ни фамилий. Думаю, сегодня об этом надо говорить.
Кроме того, уже несколько лет педагог собирает материалы о своих студентах, которые воевали в Афганистане и Чечне. Работа продвигается медленно, потому что мало кто из прошедших через горнило войны хочет вспоминать это время.
— Ведь как было: получил диплом, вечером отпраздновал окончание училища, а в пять утра его забрали, — говорит В.Стручкова. — После армии большинство из них сразу пришли ко мне. Кого-то я устраивала на работу, кому-то выбивала жилье. Почти все они долго искали себя. Очень сложно создавали семьи.
В этом году в День Победы я провела мероприятие для учащихся политехникума. Ожидала, что они, как обычно, будут чуть бравировать равнодушием, но все прошло на одном дыхании. Я рассказывала им об Афганистане, Чечне, этих ребятах, в каких званиях и где им довелось служить. Показала фотографии. Город небольшой, некоторые узнавали на них знакомых, тех, кто живет на одной улице, оканчивал ту же школу. Очень душевно получилось.
Мечтаю издать книгу. Говорят, это сложно, но мне в жизни везет на хороших людей, и надеюсь, что все у меня получится. Ребята должны знать, что они не забыты, мы о них знаем, помним. В большей степени это нужно даже не им, а нынешним студентам.