Фамилия моего собеседника Ким. Как в Северной, так и в Южной Корее эта фамилия распространена так же, как у нас Иванов или Петров. А вот имя (отчеств у корейцев нет) мы на всякий случай решили сократить до инициалов — Ч.Т. Зачем? Станет понятно позднее.
Амурский лесоповал — без вины и суда
— Здравствуйте, Ч.Т., якутянам было бы интересно узнать, как здесь живется северокорейцам, да и о жизни в КНДР большинство знает лишь из интернет-статей. Расскажите о себе.
— Мне 50 лет, родился в простой семье в городке Пеонгун в провинции Пхенан-Намдо. По профессии я токарь. Состоял в партии, хотя свой партбилет и в глаза не видел, платил взносы и все.
В 1990 году меня отправили в Тынду на лесозаготовки. Дома осталась беременная жена. В месяц обещали зарплату, равнозначную 50—60 долларам США. По контракту я должен был отработать три года, затем домой. В реальности же меня обманули. Толком ничего не платили, зато принудительно оставили валить лес еще на один срок, затем еще на один.
— Вот так взяли и лишили свободы на целых девять лет без вины и суда?
— Именно так!
— Вам давали отпуск повидаться с семьей?
— Нет, конечно, нет там таких вольностей! Нам только иногда дозволялось погулять по Тынде под присмотром охраны. В 1999 году я принял решение бежать. Помог мне в этом знакомый русский. Он без лишних слов вывез меня на машине в Алдан. Спустя какое-то время я оказался в Якутске. Так и живу здесь уже семнадцатый год.
— О судьбе своих родственников в КНДР вам что-нибудь известно?
— Только то, что после моего отъезда на лесоповал у меня родилась дочь, но умерла в двухлетнем возрасте. На фотографии ее и видел. Плюс ко всему в середине 90-х из-за неурожая, природных катаклизмов и санкций в стране произошел голодомор. Погибло много людей, около трех миллионов. Конечно, сердце ноет при мысли о родне, но при всем желании я бы ничем не смог им помочь ни тогда, ни сейчас. Даже не знаю, живы ли они...
Люди исчезают просто
— Ч.Т., что можете вспомнить о своей жизни «до Тынды»?
— При Ким Ир Сене жилось относительно сносно, если это существование вообще можно назвать жизнью. Работали строго по восемь часов в день. Средняя зарплата была сто вон, это примерно 40—50 долларов США.
Существовала карточная система, когда продукты и одежду можно было получать лишь по карточкам. Из-за нехватки электричества использование бытовых приборов ограничено. Свет давали по графику. Можно без проблем использовать рисоварку, стиральную машину, телевизор смотреть (разумеется, только идеологические программы).
Автомобильный транспорт только служебный и общественный, да и тот плохо работает в связи с дефицитом топлива. Основное средство передвижения на своих двоих. До работы и обратно я преодолевал восемь километров каждый день. Более зажиточных граждан выручали велосипеды. Да-да, если в семье есть велосипед, да еще и не один, такая семья считается зажиточной.
Правда, быть чрезмерно «состоятельным» в КНДР считается опасным для жизни. Могут прийти люди в штатском и спросить: «Откуда такие доходы при такой зарплате?» Как правило, после таких вопросов человек исчезает… Жилье только государственное, ни о какой частной собственности и речи нет. Думаю, и сейчас ничего не изменилось.
— Правда ли, что в КНДР даже радио нельзя слушать без ведома властей?
— Абсолютная. Если человека застукают за этим делом или кто-нибудь донесет, за ним придут сотрудники госбезопасности. Скорее всего, этого радиослушателя больше никто не увидит. То же самое касается попыток несанкционированно связаться с внешним миром по телефону. Поэтому подавляющее большинство населения не знает о том, что происходит в мире.
— Допустим, вы решите вернуться сейчас, что вас ожидает?
— Статус изменника родины со всеми вытекающими последствиями. В КНДР много лагерей для таких, как я, «невозвращенцев» и даже просто недовольных режимом. Могут арестовать за случайно оброненное слово, за нетрудовые доходы. В каждой провинции имеются подобные лагеря. Если туда попадают — живыми не возвращаются.
Якутия — вторая Родина
— Проживая столько лет на подпольном положении, вы предпринимали попытки легализоваться, заявляли о своем существовании нашим властям?
— До недавнего времени не то что просить убежища, даже напоминать о себе категорически не стоило. Скорее всего, вместо оказания помощи меня бы сразу депортировали. Такие случаи были не редкостью. Доходило до того, что по пути к границе корейцы совершали суицид, лишь бы не попасть в руки спецслужб КНДР. Хорошо, что сейчас ваши власти поняли: возвращать северных корейцев обратно — это все равно, что подписывать им смертный приговор.
— Вы хотите объединения двух Корей?
— Конечно, думаю, все мои соотечественники только об этом и мечтают! Если там все нормализуется, обязательно поеду, хотя бы на несколько дней.
Хотя едва ли там что-то изменится к лучшему. Раньше я часто заходил в Интернет, смотрел новости про Северную Корею, теперь уже не смотрю. Слышал от других, которые сбежали позже меня, мол, «жить стало лучше!» Но я им не верю, чего же тогда убегали?
Впрочем, теперь Якутия для меня вторая Родина! Здесь я женился, (разумеется, неофициально, ведь у меня нет документов). Здесь растут мои дети: дочери 15 лет, сыну — 13.
— На что вы содержите свою семью?
— Занимаюсь ремонтом квартир, подрабатываю на стройках. Иногда удается нормально заработать, изредка обманывают. Как правило, прямо в лоб не отказывают «не буду платить и все!», а тянут резину, мучают «потом заплачу, потом». Наконец, понимаешь, что тебя обманули. И все же добрых людей у вас больше, чем плохих.
— Вы слышали, что недавние побеги северокорейских граждан настолько разозлили лидера КНДР Ким Чен Ына, что он распорядился создать спецотряды по поимке или уничтожению беглецов за границей?
— Слышал, и это меня, конечно, беспокоит. Это вполне может быть правдой: от чучхе всякого можно ожидать. Поэтому и не хочу, чтобы вы меня фотографировали крупным планом и указывали мое полное имя.
И все же я пришел на встречу не жаловаться на тяжелую жизнь — хочу, чтобы ваши власти обратили внимание на проблему северных корейцев и хотя бы дали нам минимальные человеческие и гражданские права. Нам много не надо, а работать мы умеем.
— Спасибо за интервью, Ч.Т., удачи вам!
Комментарий
Беженцы без статуса беженцев
Геннадий Басыгысов, ветеран прокуратуры, заслуженный юрист РС(Я), адвокат, общественный представитель Уполномоченного по правам человека в РС(Я):
— Уже третий год я работаю как представитель Верховного комиссара ООН по делам беженцев, именно по северокорейцам. Сейчас в республике проживает около 30 граждан из КНДР. Часть из них с 90-х, кто-то — с начала «нулевых». Живут без паспортов и документов.
Откуда они к нам прибыли? В основном из Тынды кто пешком, кто автостопом. Там есть северокорейское лесопромышленное предприятие. Арендовали тайгу у России на 50 лет и привозят валить и перерабатывать лес простых людей, кого с заводов, кого после службы в армии. Кормят плохо, обещанную зарплату не платят. Условия там, как на зоне: за колючей проволокой, под военизированной охраной. За малейшие провинности наказание. Вот от такой жизни люди и бегут, понимая, что в случае поимки и возвращения их ждет тюрьма или казнь.
На что корейцы живут в Якутии? Объединяются в группы по два-три человека и занимаются ремонтом квартир или работают на стройках. Наши предприниматели нанимают корейцев охотно: платить много не надо, о соцпакете не заикаются, старательные. Порой подопечные мне жалуются на то, что им недоплатили или вовсе «кинули», но что поделаешь? По сути, они бесправны. Без документов, в чужой стране. Дело в том, что перед отправкой в Тынду у них забирают общегражданский паспорт КНДР, взамен выдают загранпаспорт, который по пути… изымает комендант поезда!
Помогаю им чем могу. Бесплатно выступаю в качестве адвоката, если у них возникают проблемы. Кроме того через комиссара ООН порой удается получить небольшую материальную помощь. Вот недавно выплатил по этой линии одному из временно нетрудоспособных 9000 рублей.
Российская Федерация статуса беженцев беглецам не дает. Почему? Между Россией и КНДР теплые дипломатические связи, а предоставление убежища — это жирный минус в этих отношениях. Более того, между странами имеется договор о передаче таких лиц. Что это означает для северокорейцев? Да верную гибель! Там же одно правило: убежал — значит, предатель. А с предателями они не церемонятся: либо тюрьма, либо расстрел.
Поэтому максимум, на что может надеяться нелегал из КНДР у нас в стране — это получение справки об установлении личности, а затем разрешение на временное проживание, сроком на три года, которое продляется на тот же срок. Статус беженца, с которым можно было бы рассчитывать на социальные гарантии, получение вида на жительство, да элементарно зарегистрироваться в качестве ИП, чтобы не батрачить на «дядю», моим подопечным, увы, не светит…
Несмотря на свое незавидное положение, корейцы не падают духом. Так, у некоторых возникло желание вернуться. Не в КНДР, а в Южную Корею, разумеется. Теперь вот оформляю им документы на получение визы.