— Расскажите вкратце, когда было открыто Чаяндинское нефтегазоконденсатное месторождение и когда впервые заговорили о необходимости его разработки?
— Первые притоки в пределах современного контура Чаянды были получены в 1979 году на Нижнехамакинской площади, давшей название одноимённому месторождению. В 1983 году было открыто Озёрное газоконденсатное месторождение. По результатам геофизических работ 1980-х годов была выявлена гигантская по площади Чаяндинская неантиклинальная ловушка, нефтегазоносность которой была подтверждена буровыми работами конца 1980-х — начала 1990-х годов. Официально считается, что месторождение открыто в 1989 году.
Что касается второй части вопроса, то предварительные варианты разработки любого месторождения рассматриваются по сути дела с момента открытия, а именно на этапе подсчёта запасов. Детальная проработка вопроса началась в 1993 году с подписания соглашения с корейской корпорацией PEDCO, совместно с которой «Саханефтегазом», институтом «ВНИПИГаздобыча» и Российским союзом промышленников и предпринимателей было разработано предварительно технико-экономическое обоснование поставок газа в Южную Корею (проект «Саха-Газ»), впоследствии при участии китайской CNPC был разработан аналогичный проект «Саха—Китай».
— С какими трудностями пришлось столкнуться при работе над Восточной газовой программой? И почему компания «Газпром» выступала за первейшую разработку Ковыктинского газового месторождения, находящегося в Иркутской области?
— Восточную газовую программу по поручению правительства Российской Федерации готовило ОАО «Газпром». В ранних проектах программы освоение якутских месторождений откладывалось на далёкую перспективу, да и в целом восточное направление для компании считалось второстепенным. Другое дело, что с приходом В.А. Штырова на пост президента Якутии изменился сам подход к решению проблемы вовлечения имеющейся у республики ресурсной базы в хозяйственный оборот. До того момента все работы в данном направлении велись силами тех или иных акционерных обществ, соответственно программы разрабатывались, в большей степени исходя из корпоративных интересов, отсюда и приоритет Ковыктинского проекта.
С 2002 года развитие нефтегазового комплекса стало по-настоящему приоритетным направлением развития Якутии, и инициатива по продвижению интересов республики на федеральном уровне перешла непосредственно в руки В.А. Штырова и Министерства промышленности республики. Вячеславом Штыровым были сформулированы основные критерии выбора трасс магистральных нефте- и газопроводов: максимальный охват ресурсной базы, экологическая безопасность, наличие трудовых ресурсов, бюджетная и коммерческая эффективность.
Вот, собственно, и всё, с чего пришлось начинать работать. В Министерстве промышленности не было никаких первичных материалов, поскольку права на все предыдущие работы принадлежали ОАО ННГК «Саханефтегаз», даже выход в сеть Интернет был ограничен, не было нормального программного обеспечения, и попросту денег на всё это не выделялось — вот такие были трудности.
— Когда и каким путем удалось подвигнуть Правительство Российской Федерации к решению принять во внимание необходимость разработки Чаяндинского месторождения в ближайшей перспективе?
— Начну с того, что республика предложила комплексный подход к созданию инфраструктуры, то есть трассы нефте- и газопроводов планировалось совместить в едином коридоре, что обеспечивало снижение капитальных затрат за счёт единых транспортных и энергетических коммуникаций. Наш вариант трассы был предпочтительным практически по всем критериям, кроме одного — протяженности. При этом объемы требуемых инвестиций различных вариантов, по нашим оценкам, были сопоставимы, разница находилась в пределах погрешности расчётов.
Это были, как говорится, прикидки на коленке. Сегодня можно смеяться, но первые картографические материалы я готовил на основе Google Maps, статистические и первичные данные добывались всеми правдами и неправдами, так что серьёзными аргументами наши доводы для федеральных органов не были. Таким образом, возникла необходимость выполнения полноценного обоснования с привлечением солидной проектной или научной организации.
В 2004 году на конкурсной основе к работе был привлечен Сибирский НИИ геологии, геофизики и минерального сырья (СНИИГГиМС), директором которого в то время был А.И. Варламов. По моему мнению, это стало большой удачей. Республика получила не только качественное комплексное геолого-экономическое обоснование оптимальных направлений освоения и транспортировки нефти и газа Республики Саха (Якутия) как составной части Восточно-Сибирского нефтегазового комплекса, но и важного авторитетного союзника в лице основного исполнителя программы лицензирования на углеводороды в Восточной Сибири.
Переговоры и совещания со всеми сторонами процесса велись постоянно, от республики основными участниками в них были В.А.Штыров, Г.Ф.Алексеев, А.А.Оглы, А.А.Стручков, Л.Н.Ковалёв. Здесь замечу, как бы пафосно и банально это ни звучало, роль личности В.А.Штырова в данной истории была определяющей: президент постоянно участвовал в работе на всех этапах. В итоге вариант трассы трубопроводов, разработанный новосибирцами, в целом совпадающий с предложенной нами трассой, был реализован в виде ВСТО.
Конечно, это решение было принято далеко не просто. Шли острейшие споры и дискуссии со сторонниками других точек зрения на развитие нефтегазового комплекса Восточной Сибири и Дальнего Востока на многочисленных совещаниях и конференциях. Прямо скажем, нашему президенту пришлось буквально проламывать сопротивление многих чиновников и определённой части руководителей «Газпрома». Достаточно сказать, что по этому вопросу В.А.Штыров несколько раз встречался с Президентом России В.В.Путиным.
Строительство трубопроводов — это только часть дела, другая часть — ресурсная база, так что одновременно приходилось заниматься вопросами лицензирования участков недр. Несмотря на то, что все полномочия субъектов Федерации по вопросам лицензирования месторождений углеводородов перешли на федеральный уровень, немало усилий руководства Якутии было направлено на скорейшую передачу нераспределенных участков недропользователям. Для наполнения нефтепровода нужна нефть, а 68,4 млн тонн явно не были лишними, и в 2008 году лицензия на Чаяндинское нефтегазоконденсатное месторождение была предоставлена «Газпрому». Так постепенно, шаг за шагом события развивались, за нефтью настал черёд природного газа.
— Нефтепровод «Восточная Сибирь — Тихий океан» первоначально должен был пройти из Тайшета в тихоокеанскую бухту Козьмино. Но президент страны Владимир Путин неожиданно для многих изменил схему строительства нефтепровода, который по новому варианту начал свой путь от якутского Талаканского месторождения. Проект «Сила Сибири» развивался по тому же сценарию: разработка якутского месторождения долго откладывалась, но в итоге именно наше месторождение стало основным для транспортировки сырья в страны АТР. Какие, по вашему мнению, можно сделать выводы из этих событий?
— По-моему, основной вывод таков: ничего невозможного нет. До начала 2000-х кроме традиционных алмазов, золота и угля Якутия мало что поставляла за свои пределы. В 2002 году возможность реализации в обозримом будущем таких проектов, как ВСТО или «Сила Сибири», выглядела несколько утопично. Тем не менее за абсолютно ничтожный по историческим меркам период времени в республике был создан новый мощный сектор экономики — нефтегазовый. Данный вывод справедлив и для других крупных отраслевых проектов Якутии. Главное — работать системно, профессионально.