Создавая слайд-фильм о жизни и творчестве художника, я перебрала его архив и поняла, что по нему можно восстановить историю создания некоторых вещей. Оказалось, даже небольшой набросок Валериана Васильева имеет свою судьбу.
Буквально вчера, разбирая архив искусствоведа Иннокентия Потапова, друга Валериана Васильева и автора монографии о нем, нашла исписанный лист бумаги. Чернила на нем местами расплылись. Так бывает, если пишущий плачет… Запись датирована 4 декабря 1973 года. Спустя три года после трагической смерти Валериана Васильева…
Мне почему-то захотелось, чтобы люди услышали крик души Иннокентия Афанасьевича:
«... был на поминках Валериана. (...) Были те, кто обычно в этот день собирается. Не было только Васи (Парникова) и Аф. Мунхалова — они на творческой даче под Москвой. Идя сегодня к его дому, представил, что нынче ему было бы лишь немногим более 35 лет и он формально еще мог бы претендовать на участие в выставке молодых художников. И странно стало от этого. Ведь в нашем сознании Валериан остался как большой мастер, прошедший огромный творческий путь. Смотрели слайды, на которых засняты его работы. Они уже знакомые и в то же время в чем-то новые. Такова, видимо, природа воздействия работ каждого мастера. В ряде работ прослеживаются интересы Валериана творчеством Пикассо, Корнелиу Боба, японцами, Востоком. Но при всем этом все они — васильевские. Остается лишь убеждаться в том, как Валериан, как губка, впитывал идущую к нему информацию от традиций больших мастеров мирового искусства.
В связи с этим вспоминал (и говорил об этом), как Валериан умел, оценивая в целом любого, пусть даже художника локального, местного значения, находить в нем непременно положительные черты. Например, мне помнится, он очень интересно говорил о М.М. Носове. Он ценил фактуру его акварели, находил в нем любовь к национальному — при всей его самодеятельности и эклектичности. К сожалению, я не могу конкретно воспроизвести его мнение по этому поводу. Кеша Слепцов говорил о том, что после смерти Валериана в коллективе якутских художников чувствуется некоторый спад творчества. Возможно, он прав. Но главное все же сохранилось — это желание сохранить дух Валериана, его любовь к делу (...)»
Почти каждое предложение короткой записи заставило задуматься. А поскольку я изучала жизнь и творчество Михаила Носова, была приятно удивлена высокой оценкой Васильева. До этого предполагала, а теперь уверена, что Иннокентий Афанасьевич всегда поневоле вспоминал разговор с другом, и это побудило его в 1986 году первым издать носовский альбом. Сколько теперь слов благодарности Носову звучит из уст народных мастеров! Ведь они по носовским иллюстрациям возрождали одежду, утварь, украшения предков.
Тоска по поводу безвременного ухода из жизни Валериана живет в каждом художнике Якутии, независимо от того, знал его при жизни или нет. Об этом они говорили на вечере воспоминаний. Значит, действительно, дух Валериана жив и будет жить!
Хочу поблагодарить Зинаиду и Валентину Васильевых за то, что предоставили фотографии из семейного архива. Благодаря им зрители смогли познакомиться с его родителями, годами детства и юности, семьей и детьми.