«Мы вполне обеспечены — квартира, машина, дача, — рассказывают они, — поженились восемь лет назад и до сих пор влюблены друг в друга. У нас нет своих кровных детей, но, когда первый раз увидели в детдоме сыночка, сразу поняли — он наш. Мы быстро нашли с ним общий язык, усердно занимаемся его воспитанием. Он очень активный и добрый мальчик, каждый день радует нас новыми успехами, умениями и знаниями. Сейчас нашему сыночке четыре года. Нас он называет мамой и папой с самых первых дней появления в семье.
Недавно наш любимчик листал семейный альбом и задал вопрос: «А почему нет фотографий, где я совсем маленький?» Мы растерялись, сказали, что они где-то должны быть… Повезло, что он сразу отвлекся и перестал об этом спрашивать. Теперь нас постоянно мучают мысли и сомнения о том, стоит ли ему сейчас говорить и сказать ли вообще когда-нибудь, что он приемный ребенок?»
Прокомментировать письмо и ответить на вопрос мы попросили социального педагога Центра развития семейного устройства и социализации детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, Якутии Надежду Ноговицыну.
Как заметила Надежда Моисеевна, многие приемные родители долго раздумывают, хранить или нет тайну усыновления. Таких, кто решается говорить об этом открыто, пока еще не много. Но и они, спокойно сообщая окружающим, что их ребенок не кровный, ждут разговора с дочерью или сыном об их появлении в семье с беспокойством, опаской, грустью и страхом.
«Готовых рецептов здесь нет, — говорит наша собеседница, — но можно попробовать вместе разобраться, почему тема усыновления вызывает у приемных родителей страх, и помочь им самостоятельно принять решение».
Страх общественного мнения
На всех приемных родителей сильно влияет широко распространенное мнение: усыновление — это нечто второсортное по сравнению с кровными связями. И хотя в последнее время некоторая часть нашего общества искренне принимает и приветствует усыновление, приемные родители боятся, что оказались в социальной группе, которую так интересно обсуждать.
Ни для кого не секрет, что кровные дети не застрахованы ни от плохого поведения и конфликтов с родителями, ни от плохой учебы в школе, ни от болезней… Так почему же окружающие набрасываются на приемных родителей с непрошеными мнениями и советами? Психологи давно объяснили этот феномен: он вытекает из естественной потребности каждого человека в безопасности. В ком-то эта потребность развита слабо, в ком-то очень сильно, но в любом случае она связана с потребностью контроля над действительностью. И в нашей культуре, где каждая старушка на улице считает себя вправе делать вам замечания по поводу того, как вы воспитываете своего ребенка, существуют четкие «правила», как должны рождаться «правильные» семьи и появляться «правильные» дети.
Для многих, кто ни разу не задумался о существовании этих правил, но тем не менее разделяет их, отсутствие кровных связей между родителями и детьми означает потерю контроля над действительностью. Ведь им необходимо, чтобы все устраивалось «нормальным» и «естественным» образом. Для них усыновление как факт может казаться чрезвычайно угрожающим. Ведь наличие биологических связей — это определенность и иллюзия власти над будущим.
Заблуждение первое
Усыновление начинается с чистого листа
Есть ожидание, что, сменив дом, ребенок оставил за порогом прошлое, как и усыновитель с его приходом сам изменился полностью. Но попытки защитить интересы ребенка путем отрицания и сокрытия прежней жизни не дают желаемого результата.
Каждое усыновление — результат утрат. Ребенок теряет кровную семью, самого любимого человека — маму. Супруги, если они бездетны, теряют возможность выносить, родить и воспитывать ребенка, похожего на них.
Тайна усыновления становится формой отрицания этих утрат. Боль, которую причиняет усыновленному ребенку предательство со стороны самых близких ему людей, остается с ним на протяжении всей жизни.
Если ребенка не принимают с таким опытом, он оказывается дважды травмирован. В первый раз, когда он пришел в этот мир, от него отказались, а в новой семье его любят, но принимают только частично. На самом деле отрицание прошлого ребенка — это отрицание, отказ от части него самого, ведь это он жил в детском доме, это он ощущал боль утраты биологического родителя, сколько бы ему ни было дней, месяцев, лет от рождения. И, отрицая этот период, приемный родитель, усыновитель отрицает и его переживания, его самого. И тогда внутри себя он начинает переживать эту боль, не имея возможности разделить ее с родителями. Психологическая травма, перенесенная ребенком, без возможности осознать ее и пережить может иметь для него фатальные последствия.
Заблуждение второе
Ребенок будет страдать, если узнает, что его бросили
Многие усыновленные дети испытывают вину, тревогу, одиночество, стыд. Некоторые жалуются на «эмоциональную заторможенность». Все это отголоски давней утраты биологических родителей. Они не зависят от того, знает ли ребенок о своем усыновлении. Травма все равно дает о себе знать, недаром большинство усыновленных, узнав свою историю, говорят, что всегда что-то подобное чувствовали или даже подозревали. Ребенка ранит событие, которое оторвало его от матери, а не информация об этом. Можно ошибочно приписать болезненную реакцию на давнюю утрату: печать, слезы, гнев — разговору об усыновлении. Но выразить свои чувства — значит, частично от них освободиться.
Это можно сравнить со смертельно больным человеком, чей врач молчит о болезни, стараясь сохранить спокойствие пациента.
Так ребенок облегчает свою внутреннюю боль. Рассказывая об усыновлении, родители могут сами контролировать подачу информации — деликатно и с уважением рассказывая о грустном периоде жизни ребенка. Сохраняя тайну, родители оставляют самое уязвимое место в душе маленького человека воле случая, рискуя, что его могут ранить чьи-то грубые и жестокие слова, сказанные внезапно. Если факт усыновления остается тайной, усыновленные дети часто приходят к выводу, что они сами были нежеланными, плохими детьми, потому что родители не потрудились объяснить им, что проблема была вовсе не в них, а в их биологической семье.
Крепкие отношения, привязанность можно построить только на честности и доверии, но ни в коем случае не на обмане. Если в семье есть тайна, страдают все. Рассказывая ребенку о его происхождении, вы не наносите вреда ни его самооценке, ни его самолюбию. Вы просто констатируете факт, каким образом ваш любимый малыш появился в семье. И именно от вашего отношения к этому факту зависят и ваши интонации, и эмоции, которые вы испытываете.
Заблуждение третье
Ребенок захочет найти биологических родителей
Незнание причин своего усыновления питает чувство вины, брошенности, отсутствие медицинского анамнеза биологической семьи заставляет опасаться за здоровье. Потребность в этой информации часто подвергает усыновленных детей изматывающим, бесконечным поискам правды. Большинству из них необходимо закрыть вопросы, связанные с прошлым. Эта потребность никак не мешает им нежно любить свою семью. А родители, уважая нужды ребенка, будучи на его стороне, только укрепят его привязанность и признательность.
Обычно желание найти своих биологических родителей возникает в подростковом возрасте, когда юный человек самоопределяется, начинает осознавать свою роль в обществе. Ему может казаться, что, отыскав настоящих маму и папу, он сможет найти ответы на многие вопросы, касающиеся его самого.
Не мешайте начать поиск, даже помогите, предоставив всю имеющуюся у вас информацию. Однако стоит предупредить ребенка о том, что велика вероятность разочарования. Возможно, биологические родители не захотят пойти на контакт, они могут оказаться больными, и т.п.
Будьте готовы к тому, чтобы успокоить и всеми возможными силами поддержать своего ребенка в случае неудачи. Не забудьте также сказать ему, что каждый из нас сам выбирает свою дорогу, что ребенок не обязан идти по стопам как приемных, так и биологических родителей. И если все-таки ребенок решает покинуть вас, скажите ему, что вы будете его ждать, любить и скучать.