В конце 50‑х годов прошлого века я работал на Артыкской базе в Оймяконском районе. Жизнь в то время замыкалась только на работе. Пожалуй, единственным развлечением для мужчин была любительская охота. Однажды я, главный бухгалтер и начальник производственного отдела, услышав, что в десяти километрах от Артыка на заброшенном прииске Дальний видели много глухарей, решили пойти туда на лыжах. Было это в конце апреля, ночью морозило до минус 20 градусов, но днем грело теплое солнце. Часам к трем ночи прибыли к предполагаемому месту, разожгли костер. Через час услышали вдалеке щелканье глухаря.
Вскоре увидели, как на небольшом участке леса на деревьях сидят и перелетают друг к другу более десяти глухарей. Это было необычно и неожиданно. Наши неопытность и возбужденность дали себя знать: мои напарники стали палить из крутых ружей «Зауэр» и «Иж‑54» двенадцатого калибра. У меня была старая курковка 16‑го калибра Тульского завода, потому, видя, что птицы были от нас в 150–200 метрах, стрелять не спешил. Друзья, распугав выстрелами глухарей, стали их преследовать дальше.
Я остался один на току и стал их ждать. Вдруг вижу: один глухарь прилетел обратно и сел на верхушку дерева. Сначала он перемещался по ветке, затем успокоился, поднял голову и запел свою весеннюю песню. Я стоял и зачарованно слушал его.
Затем, вспомнив о том, что, когда глухарь поет, он ничего не слышит, я стал приближаться к нему. Как только он замолкал, я застывал на месте, задерживая дыхание. Наконец приблизился к нему метров на 70. Тут он меня заметил, но я успел нажать на курок. Сделал два выстрела. Добыча ударилась об наст. Я сбросил лыжи и, проваливаясь по пояс в снег, бросился к нему. Однако птица, распустив правое раненое крыло, очень быстро побежала от меня. На ходу перезарядил ружье и снова пальнул. Глухарь встрепенулся и затих. Подошел и взял на руки свой трофей. Затем опустился на снег, так как был в сильном возбуждении, мокрый от пота и снега. Вернулся к лыжам и поехал обратно до прежнего глухариного тока. Там стал ждать коллег.
Через час они вернулись ни с чем. Когда увидели моего глухаря, всерьез стали говорить, что не слышали моих выстрелов, значит, я подобрал их добычу. Мне пришлось показать дерево, где сидела птица, свой след, по которому преследовал ее, объяснил, почему не стрелял, когда они палили. Солнце поднялось высоко, глухарей уже не было видно, и мы решили вернуться домой.
У меня было прекрасное настроение: во‑первых, добыл глухаря, а самое главное, увидел уникальный глухариный ток, к тому же услышал весеннюю песню птицы-красавца. Уверен, что немногие, даже охотники-профессионалы, видели одновременно столько глухарей. Кстати, чистый вес моего трофея оказался 5,5 килограмма.
Петр ФЕДОСОВ,
г. Якутск