«А где вы были 19 августа 1991 года?» — ходила такая шутка по стране, с намеком и неким отсылом к «большевик с дореволюционным стажем». Я и сейчас, ровно 25 лет спустя, помню, где я был. На баррикадах у Белого дома я не был.

А был я в Ленинграде, к тому дню уже успел сходить на последний для меня концерт советского рока «Памяти Цоя», который год как погиб. Концерт был в «крылышках», участвовали культовые и мифологизированные. Тогда еще молодой свердловский рокер Шахрин пел: «Они станут толще, мы станем сильней». Сейчас, когда случайно вижу екатеринбургского артиста по телевизору, отчетливо понимаю, кто стал толще.
Потом, конечно, было «Лебединое озеро» в телевизорах, я как ни в чем не бывало ездил на экскурсии, не видя особых признаков происходящего. Хотя нет, видел: рядом с гостиницей в уютном питерском дворике ежедневно собиралась веселая колоритная очередь в винный магазин, а 19 августа прямо напротив появилась еще одна очередь каких-то смурных, нервных граждан. Оказалось, что там располагалось американское консульство. Вот это был, наверное, единственный явный признак путча, увиденный мною в том августе в Ленинграде. И никто не знал, что будет дальше, и никто даже близко не угадал.
Другой август, и похожая дата, 17.08.98. Это был дефолт. Помню, через пару дней случайно обнаружил дома пачку импортных сигарет, а тогда они действительно были импортные, а не лицензионные. Удачная получилась находка, ведь в течение первого же дня курильщикам пришлось перейти на «Приму» и «Полет». О том августе, пожалуй, ничего больше и не запомнилось. К потрясениям за семь лет привыкли, ждать уже ничего не ждали. Просто стали жить в очередных новых условиях. И никто не знал, что будет дальше, и никто даже близко не угадал.
Запомнится ли чем-нибудь этот август, станет ли Олимпиада в Рио чем-то эпохальным, завершающим одну эпоху и открывающим другую, или база в Иране, или еще что-то? Пока неизвестно. Но того, что было, уже точно не будет. Те два августа научили многому.