— Чем продиктован выбор олонхо «Удаганки»?
— Это большое олонхо. Я взяла отрывок, где девушки борются за любовь, рожают детей. Остроумное, веселое олонхо, и тема вечная. Оно очень странное. Записано прозой, да еще какими-то странными буквами. Мне пришлось обращаться к научным сотрудникам, чтобы они привели текст в привычный вид. Несмотря на эти трудности, я не хотела отказываться от него.
— Когда и как возник замысел постановки?
— «Удаганок» я выбрала для своих студенток АГИИК. Теперь они уже профессиональные актрисы и играют то, что я вынашивала все эти годы.
— Как родилась идея повесить белый квадрат на черном фоне и решить всю сценографию и весь спектакль единым «жестом»?
— Я много смотрела спектаклей — и наши, и за рубежом — и думала: «А так ли необходимы в олонхо сэргэ и все эти атрибуты?» А сыграть бы просто, легко! На одном голосе, без всяких декораций. Но с чем выйти на сцену? Как показать пургу, ветер, снег? Мне все мерещилась белая ткань. Так и сделали: взяли кусок белой ткани три на три, и он стал всем: ковром, водой, небом. Но я не понимала, по какому закону этот квадрат существует на сцене, и чувствовала, что нет чего-то главного. За день до премьеры под утро во сне увидела макет моего спектакля с квадратом. Поняла: это мое! Впервые я увидела эти квадраты в Вашингтоне в Музее современного искусства. После наших Третьяковки, Эрмитажа впечатление было противоречивым. Здесь произведения были из мусора, рваных джинсов, пивных бутылок, и все это, представьте, охраняют полицейские. Я хохотала там, но квадраты, ровные, пустые, запомнились.
— Как-то по-новому звучит здесь тойук. Может, что-то новое в технике исполнения?
— Нет, ничего не изменилось. Как я их учила, так и поют. Я же ставила с ними дипломный спектакль «Волны жизни», чтобы понимали, о чем поют и почему. И важно, чтобы пение было в стиле игры. Когда удаганки камлают, они делают это, как в жизни, но не совсем: там правда жизни подана в стиле, близком к брехтовскому, немного отстраненно. Это идет и от нашей традиции. Раньше же как было? Хорошие исполнители из разных улусов собирались и соревновались, даже по ролям играли. Говорили и пели так, как они сами думают, представляют. В этом был смысл состязания. Мои ребята смотрят на этот квадрат, как на чистый лист. И когда олонхосут начинает говорить, они подхватывают эту игру, импровизируя. В финале они стоят на фоне белого квадрата, как в начале, и снова не знаешь, было это или не было?
— Как с помощью тойука можно преобразить пространство?
— Вообще-то пространство можно преобразить даже просто словом… Другое дело, тойук кылысахом что-то добавляет. Эти странные незнакомые призвуки, которых человек не слышит в обычной жизни, дают толчок фантазии. Тогда слухом можно увидеть другое пространство.
— По какому пути будет дальше развиваться театр Олонхо?
— Если есть тойук и эпический текст, то есть и театр Олонхо, и должна быть линия олонхосута. В моем спектакле он главный. В театре, как и в жизни, все зависит не от того, как ты одета, а от того, что у тебя внутри. Ведь хоть тройные когти на актера надень, хоть хвост какой, ничего нового против того, что о нем олонхосут говорит, ты не скажешь — бесполезно! Тойук — это душа. Это главное в театре Олонхо.