Такой диалог происходит у автора этих строк каждый раз, когда ко мне приходят во время переписи населения. В большинстве своем переписчиков набирают из числа студентов, а они в основном якуты. Почему-то уверен, что после такого разговора я невольно посеял в их сознании семена того самого бытового национализма. Ведь наверняка кто-то из них после услышанного сказал про себя, а, может, и вслух: «Да какой он якут. Маргинал».

Спасибо отцу
Вообще я глубоко уверен, что самый эффективный способ воспитания — это личный пример. Мои дети время от времени под влиянием увиденного в телевизоре, прочитанного в социальных сетях или, наконец, услышанного на улице, в школе, на рынке, да мало ли где проявляется пресловутый национальный вопрос, спрашивают: «Пап, а почему ты всегда говоришь, что национализм — это очень опасная штука». На что я им отвечаю, что просто видел своими глазами в армии, как национализм разрушил великую страну. А еще всегда привожу в пример моего отца и их дедушку, которого они никогда не видели. Умер он рано.
Так вот, мой отец был учителем якутского языка и, более того, серьезно увлекался осуохаем и тойуком, став еще в молодые годы признанным знатоком якутского фольклора и запевалой. После окончания Якутского государственного университета он прибыл в родную Нюрбу, где семье молодых специалистов (мать закончила медучилище, а свадьбу сыграли во время учебы) была предоставлена отдельная квартира в новеньком двухквартирном доме. Причем не где-нибудь, а прямо во дворе школы № 1, где отец и начал учить детей якутскому языку и литературе.
Однако всех своих троих детей — старших брата и сестру, а также меня он отдал учиться в школу № 2, расположенную чуть ли не в трех километрах ходьбы от дома. Тогда мало кто понимал поступок отца. Не знаю, что он отвечал людям, задававшим ему один-единственный вопрос: «Почему ты, учитель якутского языка, отдал своих детей в русскоязычную школу?» Нам же он все объяснял просто: «Без хорошего знания русского языка вам будет трудно жить».
Житейскую мудрость его слов мы поняли только после окончания школы, когда отличное знание великого и могучего позволило с легкостью преодолевать трудности, которые испытывают люди при попадании в другую языковую среду. У нас их просто не было. Будь то во время учебы, службы в армии или в трудовом коллективе. Вот почему мы благодарны отцу, сделавшему в свое время непростой для себя выбор.

Чужой среди своих
Однако еще в самом детстве мне пришлось регулярно сталкиваться с другими трудностями. Может, это и были проявления того самого бытового национализма, но факт остается фактом. Буквально каждый день мне приходилось драться. Как минимум, дважды.
В своей школе с одноклассниками, причем разделение было строго по национальному признаку: якуты против русских, коих, понятное дело, было больше. Но самое интересное начиналось по дороге домой, когда приходилось драться с якутами, которые, скажем так, недолюбливали всех, кто учится во второй школе. При этом, как принято сегодня говорить, этническим якутам доставалось едва ли не больше. То есть я был чужим среди своих.
Это потом, уже в старших классах мы с улыбкой вспоминали наши мальчишеские дуэли до «первой крови» или настоящие битвы «стенка на стенку». Это потом наше тупое противостояние на кулаках переросло в здоровое соперничество на баскетбольных и волейбольных площадках, на борцовском ковре и боксерском ринге, а еще круче на предметных районных олимпиадах. Но в нашем детском сознании все равно вселился этот настоящий бес разделения. Разделения по цвету кожи и разрезу глаз.
Каждый боролся с ним как мог. Кому-то помогли родители, кому-то вчерашние враги, ставшие в ходе простого человеческого общения лучшими друзьями на всю жизнь, а кому-то учителя. И вот о них следует сказать особо.

Утекают мозги
Трудно отыскать человека, который бы плохо отзывался о своих учителях. И по прошествии лет наше положительное восприятие к ним только усиливается. Меня часто спрашивают: «Откуда ты все знаёшь?» На что я отвечаю: «Да оттуда, откуда и вы, от учителей».
Так уж получилось, что в нашей школе практически все учителя были женами геологов, авиаторов и энергетиков, приехавших в далекую Нюрбу ковать алмазную славу Западной Якутии. Все они, как и мужья, были выпускниками ведущих вузов Москвы, Ленинграда, Киева, Минска и других крупных городов бывшего Советского Союза. Соответственно, у них был очень высокий уровень образования, которым они делились со своими учениками. В этом и заключается секрет того, что аттестат Нюрбинской средней школы № 2 всегда был определенным знаком качества. К сожалению, был.
Дело в том, что с распадом Союза и жесточайшим социально-экономическим кризисом начала 90‑х начался массовый исход русскоязычного населения. В считанные годы Нюрбу, да и другие крупные промышленные поселки и города Якутии и всего Дальнего Востока покинули тысячи, десятки, а по официальным статистическим данным, сотни тысяч высококвалифицированных специалистов. Причем они были заняты в самых разных сферах — от промышленности и транспорта до культуры и образования.
В общем, все это можно назвать настоящей утечкой умных мозгов и умелых рук. Крайне негативные последствия такого кадрового провала, вылившегося помимо прочего еще и в демографическую яму, мы будем ощущать еще долго.

Притекают руки
Конечно, общество, как и сама природа, не терпит пустоты, и на смену высокообразованным специалистам постепенно приходят новые. При этом язык не поворачивается сказать, что это хорошие мозги. По большей части — это руки. Натруженные, готовые к любым невзгодам и мизерной зарплате руки. А с мозгами проблема.
Это ни в коем случае не означает, что среди пришлых мигрантов и перебравшихся в столицу из отдаленных улусов якутян совсем нет высококвалифицированных учителей, врачей, инженеров и т. д. Они есть, но их крайне мало.
Зато с избытком стало людей, которые чуть ли не в каждом встречном видят потенциального конкурента за столь дефицитное рабочее место. При этом они не отличаются соответствующим уровнем образования и элементарной бытовой культурой. Ведь не зря совсем еще недавно, особенно в молодежной среде прижилось унизительное слово «мамбет». Причем оно относилось больше к своим землякам, выходцам из улусов.
Слава Богу и, надо полагать, качественному улучшению внутренней миграции это слово сегодня практически исчезло из лексикона. Но осадок остался. Если мы готовы обзывать друг друга только за то, что отдельные индивидуумы просто не умеют себя вести, то чего уж говорить о ситуации, когда многие тысячи наших сограждан из Северного Кавказа и уроженцев солнечных республик Средней Азии стали оказывать самое серьезное влияние на рынок труда. Вот здесь национальный вопрос встает со всей своей потенциальной угрозой, и недооценивать её нельзя.

Были «грачи», стали мигранты
На самом деле миграционные потоки существовали на Севере с тех пор, как только его стали активно осваивать в советские годы. Трудяги из южных республик СССР регулярно прибывали на работу ранней весной и с первым снегом улетали обратно домой. За это их в народе прозвали, по аналогии с картиной Саврасова, «грачами».
Строить не перестали даже в тяжкие 90‑е, а с нулевых количество новостроек, что в Якутске, что в других городах и весях республики, да и всей страны стало увеличиваться в геометрической прогрессии. Соответственно, увеличился приток «грачей». Однако до поры до времени мы этого особо не замечали, пока мигранты не стали активно осваивать другие востребованные профессии — таксистов, парикмахеров, продавцов, врачей, учителей, бухгалтеров и далее по списку.
Согласитесь, когда человек прилетел на несколько месяцев и все это время практически не вылезает со стройки, вкалывая по 15 часов в сутки, это одно, а когда человек крепко занял никем не занятую нишу на рынке труда и работает круглый год, это совсем другое. Причем во втором случае ему со временем требуется целый набор социальных услуг — от образования и здравоохранения до соответствующего его религии молельного места и привычного культурного времяпровождения с песнями и плясками.
Убежден, что именно этот момент проморгали и государство, и общество, и спецслужбы, наконец. В итоге небольшие вопросы с сезонными «грачами» переросли в одну из главных сегодняшних проблем — нарастающей из года в год волной миграции. И законной, и незаконной.

Что делать?
Бывалый читатель скажет, чего это автор на целую полосу расписал то, что он и так знает. Конечно, улавливать причинно-следственную связь мы все мастаки, но где взять рецепты лечения этого социального явления, как неприязнь к человеку другой национальности и веры? Не надо ничего усложнять, надо учиться и еще раз учиться.
Учиться понимать друг друга, ведь у каждой национальности есть свои гении, своя неповторимая история. Учиться у той же Америки, которая сумела за считанные десятилетия избавиться от всех расовых предрассудков и избрать чернокожего президента, хотя в этой стране каждый второй взрослый житель еще помнит таблички «Только для белых». Учиться работать. Без нытья и повального охаивания всего, что пытается сделать власть. Учиться другому языку, в конце концов. Никогда не понимал людей, которые, живя в чужой языковой среде, даже не предпринимают попыток понять, что же говорят вокруг них люди.
И самое главное, надо учить историю собственной страны. Причем для тех же власть предержащих знание истории я бы ввел как обязательное требование при ежегодной аттестации. Ну, что взять с того же питерского постового, который арестовал смуглого азиата, заподозрив его в подделке российского паспорта? Для него, неграмотного, нет в России такой республики, как Тыва. Учителя у него были не те, и таких, к глубочайшему сожалению, немало даже среди людей с высшим образованием.
Ради эксперимента провел небольшой опрос среди коллег и задал тестовый вопрос: «Назовите столицу Республики Коми?» Соотношение правильных и неправильных ответов получилось 50 на 50. Причем абсолютное большинство ответивших правильно принадлежит к известной возрастной категории «Кому за 40», а молодежь все больше уповала на «Google». Вот такие нынче учителя. Или ученики?