С мест кочевий регулярно сообщают о нашествиях волков. В этом году серые хищники затравили более 10 тысяч оленей, еще 11 тысяч числятся как безвозвратно утерянные. Много стало медведей, угрожающих не только домашней живности, но и людям. Все это вследствие больших паводков и лесных пожаров, от которых спасаются бегством дикие звери.
Винить во всем одних пастухов было бы неразумно. Как говорят оленеводы, животные разбегаются от одного вида или запаха серых разбойников и косолапых. Попробуй их потом найти. Больше всех оленей недосчитались из-за волков хозяйства Томпонского, Кобяйского, Эвено-Бытантайского, Алданского районов, где съедено хищниками от 750 до тысячи голов.
Люди в бригадах не сидят сложа руки, они постоянно караулят пастбища, находят и уничтожают волчат в норах. Но волки стали умнее: услышав шум моторов вертолета, скрываются под деревьями в лесу или в горных ущельях. Кстати, в Моме и на Верхней Колыме сейчас введены ограничения на их отстрел с винтокрылых машин, так как в гористой местности на них должны быть специальные приборы, обеспечивающие безопасность судна. Как бы то ни было, на сегодня уничтожен 641 волк, из них 54 добыты оленеводами.
Что касается медведей, то в них нельзя стрелять без разрешения. Виновных ждет большой штраф. Убить хозяина тайги можно только в исключительных случаях, например, если он угрожает жизни людей, как это случилось на Средней Колыме.
Рассказ об оленьих потерях был бы неполным, если не упомянуть о еще 2,4 тысячи животных, павших от болезней и других причин. Нынче весной получено живыми всего 45 тысяч оленят, деловой выход тугутов 50,6 процента, тогда как в стадах важенок более 86 тысяч. Сохранность взрослого поголовья — 88,6 процента.
Так называемый непроизводительный отход, включая травежи, потери и падежи, — 23,8 тысячи. Согласитесь, цифра немалая. По утверждению специалистов, к концу года поголовье оленей, учитывая все вышеназванные факторы, может составить 197 тысяч.
«В октябре начнется обучение волчицами потомства охоте, тогда молодые хищники будут рвать клыками бедных оленей, зачастую даже не съедая их, а оставляя на прокорм воронам, — говорят мне сведущие люди. — Потому сейчас требуется усиление облав против извечных врагов домашней живности».
Говоря об оленеводстве, нельзя не сказать о мерах по укрупнению хозяйств, то есть объединении общин в муниципальные предприятия или сельхозкооперативы. Дело в том, что большому хозяйству легче получить субсидию и участвовать в разных программах. К тому же это один директор и один бухгалтер, значит, меньше отчетов, больше возможностей для занятий другими видами хозяйствования. Не надо замыкаться только на оленях, нужно рыбачить, охотиться, сдавать панты, заняться туризмом, словом, искать дополнительные источники доходов.
Очень многое зависит от руководителя, его подхода к делу, от создания рабочей обстановки в коллективе. Положительные примеры есть, например, в Устьянье, Булунском улусе.
Ошибаются те, кто думает, что в связи с укрупнением хозяйства отнимут частных оленей, никто на них не посягает. Чем больше оленей в хозяйстве, тем выше доходы. Так, три года назад в Верхне­колымском улусе создали потребительский кооператив вместо разрозненных бригад. Животных стало намного больше, сразу пошли деньги на строительство коралей, на зарплату и т. д. Нужно понять, что потребительский кооператив не производственный кооператив, нацеленный только на прибыль. Его главнейшая задача — социальная ответственность перед работниками. По итогам года все доходы делятся между работниками соразмерно вкладу в общее дело.
Но сейчас так не везде. В Алданском районе до сих пор кочуют более 30 родовых общин. А субсидии, а их немало, о чем мы не раз писали, в основном предназначены для более крупных хозяйств, имеющих не менее тысячи оленей.
Несколько лет назад заговорили о возрождении товарного производства. Относительно оленеводства это увеличение забоя животных на мясо, что стало возможным в связи с доведением численности оленей до 200 тысяч голов. Кстати, в начале 90‑х годов северных красавцев было более 350 тысяч. Однако в годы рыночных реформ поголовье упало до 120 тысяч. Достигнув три-четыре года назад цифры в 200 тысяч, мы никак не можем перешагнуть этот рубеж. Конечно, причин немало. Это слабая материально-техническая база отрасли, низкая заработная плата, кадровый вопрос и т. д. Несмотря на это, в отдельных хозяйствах возобновили забои, например на Нижней Колыме и в Кобяйском.
Сейчас строится современный модульный забойный цех на границе Томпонского и Оймяконского улусов. Только на покупку и установку цеха затрачено более 20 миллионов рублей. Что ж, будем ждать, когда на прилавках столичных магазинов появится деликатесное мясо домашних оленей. То, что иногда предлагают на рынках, — мясо «дикарей», вкус которого не всем по нраву.
Скоро начнется еще одна ответственная кампания — корализация, когда животных будут считать и выбраковывать. Хочется надеяться, что она пройдет успешно и поголовье оленей к началу следующего года будет не меньше прогнозируемых цифр. Но для этого нужно серьезно потрудиться и, как говорят специалисты, усилить прессинг на волков. Кстати, в октябре в Якутске пройдет заседание комитета представителей Евросоюза, Канады и России по реализации Соглашения о международных стандартах по гуманному отлову диких животных. Наша сторона всерьез намерена добиться на нем разрешения на использование стандартных, так называемых ногозахватывающих капканов против волков, запрещенных в России в прошлом году. На это надеются все оленеводы Севера.