— Павел Николаевич, когда начинали писать роман, вы знали, что это займет у вас более 20 лет и выльется в четыре тома?
— Нет, конечно. Хотел уложиться в дилогию и выпустить ее к своему 50-летию. Но старшим братом романа все же была ямщицкая экспозиция Покровского краеведческого музея, директором которого я был назначен в 1981 году. В моем родном селе Тойон Арыы жило много потомков государевых ямщиков. Я вырос с их детьми. Так что идея собрать в музее материалы по их истории для меня была естественной. Что в этом кроется огромный малоизученный этнокультурный пласт, я не сомневался. Еще писатель Александр Гончаров, встретившись с ними в 1854 году, в книге «Фрегат «Паллада» охарактеризовал их словами: «русские по роду, якуты по языку». Мне удалось собрать интереснейшие подлинные документы и редкие предметы быта. Помогал в этом Николай Данилович Гордеев, мой предшественник в музейном деле. Он был ровесником ХХ века и прожил здесь 90 лет. Прекрасно знал обычаи, быт ямщиков, помнил, кто где был старостой, кто занимался гоньбой, как заключались контракты…
Мои герои — предки ныне живущих Соколовых, Козловых, Вологдиных, Наумовых, Добрянцевых, Корниловых и многих других русских семей, крепко вросших в Якутию корнями. С первых месяцев персонажи романа зажили сами по себе. В Покровске тогда была бурная общественная жизнь, и ямщики не могли быть в стороне от нее. У них сложились хозяйственные, родственные отношения с якутами, духовенством, ссыльными, казаками. Потому в романе появились Барашков, семья Ксенофонтовых, иеромонах Оконешников, Орджоникидзе и другие реальные люди. Роман разрастался вширь и вглубь, и написать его за несколько лет стало невозможно.
— Почему вас привлекла именно история? Вы же могли придумать приключенческий сюжет и вымышленных героев.
— Оказалось, роль ссыльных большевиков в событиях 1917 года в Якутии была преувеличена. На самом деле, как только царь отрекся от престола, они первыми пароходами отбыли в центр. В Якутске создали ЯКОБ — комитет общественной безопасности, лидером которого фактически был Василий Никифоров-Кюлюмнюр. Большую роль в нем играло земство, которым он руководил. Были там представлены федералисты и эсеры.
Якутия находилась слишком далеко от мест, где происходила реальная политическая жизнь. Представьте себе, первая большевистская конституция была принята только в июле 1918 года. И даже после этого все было зыбко и непонятно. В стране разгоралась гражданская война. ЯКОБ противостоял хаосу и анархии. Земская управа всерьез занялась образованием, везде начали открываться школы. Между тем в Сибири кипела своя политическая борьба, были свои сепаратисты. В тобольской ссылке жила царская семья. В итоге Сибирь оказалась во власти адмирала Колчака. Что я хочу сказать? История бездонна и в ней много интересного.
— Надавно президент Якутии Егор Борисов распорядился создать другую, свободную от идеологии историю республики. Что вы об этом думаете?
— Историю часто используют в качестве базиса для идеологии и подгоняют под требования политической конъюнктуры. Одних личностей канонизируют в неподобающем виде, других напрочь забывают. Например, благодаря умозаключениям одного из историков Алексей Кулаковский долго носил ярлык чекиста, хотя представить такое весьма трудно. А роль Алексея Широких до сих пор хорошо не изучена. Я искал живых свидетелей истории и сравнивал их рассказы с архивными данными. Мне многое поведал старый учитель Алексей Протодьяконов. Он знал братьев Ксенофонтовых. Павла Ксенофонтова советские историки долго выставляли как безумца. Но человек с больной психикой вряд ли бы окончил Московский университет, и за ним вряд ли бы кто последовал. Он, скорее, был очень горячий, пассионарный человек. Таких обыватели нередко называют сумасшедшими. Гаврил Васильевич, один из известнейших юристов Якутска, после Февральской революции являлся членом Исполнительного бюро ЯКОБ и комиссаром Якутского окружного суда. Он создал партию «Якутский трудовой союз федералистов». Был избран депутатом Учредительного собрания и принимал непосредственное участие в работе Сибирской Думы. Но когда Учредительное Собрание и Сибирская Дума были ликвидированы, как мудрый человек он принял осознанное решение уйти в науку. Впоследствии подобным образом поступил и пламенный революционер Платон Ойунский. Гаврил убеждал младшего брата отказаться от политических требований, говоря, что Советы никогда не пойдут на уступки по части предоставления Якутии статуса союзной республики. Но тот верил, что, грамотно взывая к закону, всегда можно доказать свою правоту. И поплатился. Но старший брат тоже ненадолго пережил его...
Я за то, чтобы наша с вами история стала объективной и вернула на свет божий всех несправедливо забытых героев.
— В 1992 году Хангаласскому улусу вернули историческое название. Как это произошло?
— Западно-Хангаласский улус был назван Орджоникидзевским через несколько лет после разгрома конфедералистов. Улус вдобавок расчленили, как страну, потерпевшую поражение в войне. Когда случилась перестройка, в районной и республиканской прессе вышли сотни писем граждан с просьбой вернуть улусу исконное название. Я пережил большой раздрай в душе. Товарищ Серго был скромный человек, и будь жив в момент присвоения его имени месту ссылки, вряд ли бы захотел так увековечиться. А в самой Грузии в 1989 году случилась переоценка деятельности Г.К.Орджоникидзе. Мы узнали, что его родной район, являвшийся нашим побратимом, переименован в Харагоули. И я написал туда письмо, разъясняя ситуацию. Мне ответил руководитель района Н.Эбаноидзе. Он назвал Орджоникидзе кондотьером, завоевавшим Грузию вместе с Кировым, и сообщил, что памятники ему у них в стране были свергнуты прежде монументов Ленину. В марте 1992 года мы провели научно-практическую конференцию, после которой было принято решение назвать улус Хангаласским.
— А музей когда преобразовали?
– Наш музей создавали как мемориальный, посвященный Орджоникидзе. Мы из-за этого не могли выставлять экспонаты, относящиеся к истории и культуре улуса, археологические находки. Но преобразования в стране сказались и на музее. Он стал краеведческим. А в 1993 г. указом первого президента ему присвоили имя Г.В.Ксенофонтова. Мы смогли полностью переориентировать экспозицию. Нам теперь есть что рассказать о Тыгыне, Мазары Бозекове и других персонажах из «Эллэйады» Г.В.Ксенофонтова. Появились стенды о его родителях и семье. Не забыли мы предпринимателя Семена Барашкова. И, как я уже сказал, у нас есть очень много любопытных сведений о ямщицких родах и почтовой гоньбе. Беда в том, что все показать людям невозможно. Здание слишком тесное и старое. Я ставил вопрос о новом музее и перед первым, и перед вторым президентом, и перед всеми главами улуса.
Хороший музей в нашем городе мог бы стать своеобразным духовным центром Якутии. У нас необычайно чистый воздух, потрясащий вид на реку Лену. На хангаласской земле написал лучшие произведения сам Алексей Кулаковский. На хангаласской земле созрел и окреп талант народных писателей — Ивана Гоголева-Кындыла и Николая Лугинова. На нашей почве выросли драматург Степан Ефремов, прозаики Николай Павлов-Тыасыт, прозаик-фронтовик Исай Никифоров.
– Я недавно была в Покровске на отчете правительства. Мне понравился настрой вашего населения. Людей, например, волновала готовность улуса к Ысыаху Олонхо-2014. Интересовались тем, что до сих пор в Якутске нет памятника братьям Ксенофонтовым.
– Это спросил почтенный ветеран Ермолай Скрябин. И таких, как он, здесь немало. У нас и молодежь все понимает и подхватывает хорошее на лету. Разбудил духовный потенциал молодых, будучи главой улуса, Афанасий Владимиров, ныне министр образования РС(Я). Эстафету духовности от него подхватил его преемник Юрий Зайцев. Инициативно работает Николай Макаров, заместитель главы по социальной политике. Для тех, кто моложе их, это отличный стимул. У нас при улусном собрании появился молодежный парламент. Ребята все время проводят разные акции республиканского масштаба. 1 марта в Техтюре будет Республиканский молодежный конкурс исполнителей хомусе «Ытыс ымыыта». Так что приезжайте, в Хангаласе становится интересно жить!
Я вспоминаю эпизод из вашего романа. Молодому ямщику достался неудачный надел земли — маленький голый островок на Лене. По совету тестя он начал наращивать его, втыкая прутики по направлению ветра. Через несколько лет ветер надул туда почву и песок, остров расширился, и на нем выросла высокая трава! Это же философская притча. Лена — поток информации, а остров — работа мысли, интеллекта человека. Значит, нам под силу вырастить на нашей земле настоящий оазис культуры.