День взятия Бастилии символизирует во Франции отказ от абсолютизма и переход к республике. Была у них и реставрация, и крови ради республики пролили немало, но монарха больше нет, и с этим не поспоришь. А вот если эту логику перенести на российскую историю, то тут вообще интересная мешанина получается.
С абсолютизмом-монархизмом в России покончила либерально-буржуазная революция, она же Февральская, в 1917 году. Так что по французской логике надо отмечать именно эту дату, и что самое интересное, мы ее, получается, отмечаем: в большинстве исторических трудов днем начала той революции называют 23 февраля по старому стилю, он же 8 марта по новому стилю. Хоть и называем по другому, но, выходит, отмечаем. Не иначе — коварство советской власти, решившей таким образом вытеснить из памяти достижения либералов‑заговорщиков.
Ну а после устранения монархии либеральный проект 1917‑го привел к параличу государственной системы и победе большевиков. Так что 7 ноября праздником быть уже никак не может. Исторической датой — да, причем с точки зрения истории страны, тогда как для истории КПСС со всеми ее кульбитами, вывертами и 91‑м годом — нет. Днем согласия и примирения — да. Ностальгией, сожалением по ушедшему прошлому, тоже, может быть, но в сегодняшнем настоящем — не праздником.
А существовавший с XVII века День Казанской иконы Божией Матери, отмененный советской властью и реанимированный уже в нашем веке, раздвинувший рамки, как и страна наша расширилась, от православия и победы над шляхтой в Кремле до Дня народного единства, действительно новый праздник. Главная его идеология — победа над смутой силами объединенного народа. И еще один штришок. Произошла та победа, когда династия Рюриковичей уже кончилась, а Романовых еще не началась.