Сделан перевод мастерски – при просмотре спектакля возникает ощущение, что «Игра» написана на местном материале: к примеру, когда один из героев, Артем, подшучивает над студенткой кулинарного техникума Ксенией, упоминание передачи «Готовим с Тарбаховым» и имитация певучего Ксюшиного северного говора настолько органично вписываются в ткань повествования, что не чувствуется ни малейших следов «склейки» или сколько-нибудь заметных «швов».
Это не единственное отличие от оригинала. По словам Валентина Макарова, его изначально не устраивало то, что в пьесе 1988 года речь идет о фарцовщиках – в наше время это неактуально, и он в соответствии с духом эпохи превратил героев пьесы в торговцев спайсом. Однако пресловутый «эффект бабочки» никто не отменял: игры одуревшей от скуки «фарцы» — сделать ложный вызов по 03, напугать соседей по подъезду и даже убить человека – игрой не кажутся, ведь речь идет о торговцах смертью. …
Актеры – третьекурсники Арктического государственного института культуры и искусств были на высоте. С первой минуты появления на сцене Кирилла (Владимир Михалев) обращаешь внимание на его хорошо поставленный, богатый модуляциями голос – и когда он воркует с женой, и когда заставляет всех буквально вжиматься в кресла. Редкое в наше время качество, когда голоса иных профессиональных актеров плохо слышны уже с третьего ряда.
У Артема (Малик Тойтонов) – парня с внешностью и повадками лермонтовского Азамата козырь другой: лучезарно улыбаясь, он буквально брызжет обаянием. Играя роль рубахи-парня, «держит» зал и влюбляет его в себя.
Ева (Татьяна Хомподоева) – ему под стать. Щедро расточая налево и направо улыбки, она таит в сердце боль, которая прорывается истериками и настоящими, не наигранными слезами. Тем очевиднее была некоторая скованность актрисы в сцене танца, который Ева исполняет в окружении своих любовников – прошлых и настоящих. «Это танец-крик, танец-боль», — так характеризовал его Коляда. Но попробуйте «танцевать будто босиком по горячим угольям», когда публика шуршит фантиками и утихомиривает капризничающих детей буквально впритык к небольшому пятачку, на котором происходит действо!
…При минимуме декораций внимание привлекает картина на стене – она покачивается от малейшего движения, дуновения воздуха, символизируя зыбкость, ненадежность существования, отсутствие опоры и твердой почвы под ногами. Милосердие? Где? Врач «скорой» Сергей (Егор Егоров) уж точно не ангел в белом халате.
И здесь происходит «эволюция» женщины: сначала это Ксения (Елизавета Далбараева) – «девушка с Севера, вся в ожидании чуда» или медсестра «скорой» Сардана (Анастасия Иванова), которой Ева в сердцах бросит: «Как бы тебе потом по ночам в подушку плакать не пришлось из-за твоего Сергея Петровича!». Но кого и когда останавливали эти предостережения! Потом «промежуточная стадия» — Настя (Ольга Егорова), живущая «с широко закрытыми глазами», а под конец – Ева, которой уже нечего терять. И некого.
Впрочем, это относится ко всем героям «Игры жизни», так Валентин Макаров назвал ее в якутском переводе.