Отец был прав, Марианна Лукина по значимости в якутском искусстве почти генерал. Она окончила Московский художественный институт имени В.И.Сурикова — аlma mater своего отца, овладела искусством станковой живописи, требующим мужского размаха в композициях и умения наполнять жизнью большие холсты. Более 20 ее картин — достояние Национального художественного музея РС(Я), она много и успешно участвует в выставках в стране и за рубежом. Только жаль, что Михаил Васильевич не дожил до этой поры. Доченьке было всего пять лет, когда его не стало…

Святые дары
— Марианна Михайловна, расскажите, как все началось…
— Наш дом был весь в папиных полотнах, а над моей кроватью висела его картина «В пути». Это были святые дары, которые достались семье от него. Но без влияния мамы Евдокии Николаевны я была бы другим человеком. Поначалу она относила мои детские рисунки на конкурсы, проводившиеся у нее на работе, и они всегда поощрялись. Затем по ее настоянию я пошла в музыкальную школу. Через несколько лет в автобусной толчее виолончель сломалась, и о музыке пришлось забыть. А когда я окончила 8 класс, мама решила, что мне надо поступать в художественное училище. Подготовил меня сам Леонид Ким. Поставил натюрморт, и я написала его акварелью. Гены взыграли, я легко сдала экзамены и с увлечением приступила к учебе. Под рукой были папины картоны, кисти, масляные краски, это так окрыляло...
— Мне по душе картина «Калитка». Открывая дверцу на улицу, девочка оглянулась на родной дом. Доски калитки сбиты в елочку, устремленную вверх. Это символ роста. За воротами почти пусто, и в туманном мареве белая собака стремглав бежит к цели, известной лишь ей. Но зритель понимает — яркий платок на головке девочки говорит о ее смелых мечтах и желании сделать мир цветным и прекрасным. Это, похоже, ваше пророчество о своем будущем?

Арыылаах Маар — мамина родина
— Я писала картину в 1993 году, и никаких особых смыслов в нее не вкладывала. Это просто воспоминание о детстве. Оно ведь было очень хорошим. Мама делала все, чтобы мы с сестрой не ощущали остроты потери любимого отца. Летом мы ездили отдыхать в Нюрбу, в алас Арыылаах Маар, где она родилась, и собирали землянику. Кстати, выставка носит имя этого прекрасного уголка земли. А в другие времена года она придумывала нам отличные праздники и приглашала ребят из всех соседских домов на 3-й Академической улице, где мы жили. На Новый год наши ёлки были самыми веселыми. Мама запасала целый мешок подарков, готовила разные вкусности, сама наряжалась Дедом Морозом и поздравляла нас да маленьких гостей.
— У ваших картин есть свой ритм, негромкая мелодия. В образах угадываются наслоения намеков, настроений. Как приходят эти таинственные лики?
— По-разному. Варганная музыка вдохновила на работы «Под ритмы хомуса» и «Встречающая солнце». А «Светящаяся в танце» приснилась! Триптих «Ысыах» родился спонтанно. Надо было просто перенести замысел в сливочные тона цвета белого изобилия. На правой части мама и ее сестра. Глаза их скрыты полями шляп, это позволяет каждому увидеть в их фигурах своих родных. Волосяная веревка ситии, которая тянется через три холста, показывает нашу общность в непрерывности народных традиций.
— Предметы на ваших картинах столь осязаемы, что хочется протянуть руку и ощутить тепло старого дерева и прохладу медной утвари. Что вас вдохновляет прописывать их так тщательно и тонко?
— Сами старинные вещи. Я их очень люблю. Мысль писать якутские натюрморты пришла случайно. Ушел народный художник Якутии Эллэй Сивцев, и мне досталась его мастерская. Он всю жизнь собирал раритеты, и когда я заняла студию, семья не сразу забрала их. Грех было не запечатлеть эту роскошь. И потом я «заболела» этой темой.

Сохранить лики старших
— Характеры людей на ваших полотнах — отдельная песня. Если на картинах «Прекрасен мир под солнцем» и «Жизнь быстротечна — искусство вечно» глаза трепетных героев устремлены внутрь себя, а помыслы их за гранью реального мира, то портрет снайпера Софрона Бушкова поражает энергией готовности к действию. Кто он?
— Брат моей матери. Он был участником сражений под Ржевом. Весь израненный вернулся из той мясорубки, уничтожив немало фашистов. Дядя прожил достойную жизнь и заслужил такого портрета. Полотно побывало в Москве на выставке в честь 75-летия Великой Победы. Можно сказать, на юбилейном параде. Вообще мне нравится писать старшее поколение. Они столько работали, переживали, на их плечи лег такой тяжелый пласт истории. Хочется сохранить их лики для потомков.
— Вы легко расстаетесь с картинами?
— Тяжело. Я их почти не продаю. Каждая — кусочек моей жизни. Лучше всего было бы разместить их в собственной галерее. Ведь музей уже не может показывать все мои вещи, что есть у него.
— Марианна, вы уже давно преподаете живопись в АГИКИ. Творчеству это не мешает?
— Нет. Я ведь учу по принципу — делай как я. На выставке есть картины, которые писала вместе с ребятами. Сейчас в моей мастерской пять учеников. Хвалить их пока рано. Они только учатся. Но есть выпускники, которые уже стали членами Союза художников России. Я их уважаю. Моя ученица Софья Габышева стала великолепным реставратором и работает в НХМ. В музее много работы, так что ей пока не до живописи. Наше творчество — это сплошная борьба с холстом, нехваткой времени и дневного света. Молодому человеку нужно еще содержать себя, обзаводиться семьей, жильем. Другая моя талантливая ученица Туйаара Иванова живет в Чурапче и работает в народном театре. Ей там пришлось построить себе дом! Но я все-таки надеюсь, что теперь, когда у нее есть условия, она все же займется живописью.
— Что ж, будем верить в это!