Петров Павел Александрович

Родился в 1965 г. в Якутске.
В 1992 г. закончил геолого-геофизический факультет Новосибирского государственного университета. Работал геологом в Якутской поисково-съёмочной экспедиции, ОАО «Саханефтегаз», Минтопэнерго и Минпроме РС(Я), в настоящее время ведущий инженер управления геологии и разработки месторождений на территории РС(Я) ОАО «Сургутнефтегаз».

— Расскажите, когда было открыто Чаяндинское месторождение и когда впервые заговорили о необходимости его разработки?
— Первые притоки в пределах современного контура Чаянды были получены в 1979 году на Нижнехамакинской площади, давшей название одноимённому месторождению. В 1983 году было открыто Озёрное газоконденсатное месторождение. По результатам геофизических работ 80-х годов была выявлена гигантская по площади Чаяндинская неантиклинальная ловушка, нефтегазоносность которой подтвердили буровые работы конца 1980-х, начала 1990-х годов. Официально считается, что месторождение открыто в 1989 году.
А предварительные варианты разработки любого месторождения рассматриваются, по сути дела, с момента открытия, на этапе подсчёта запасов. Детальная проработка вопроса началась в 1993 году с подписания соглашения с корейской корпорацией PEDCO, совместно с которой «Саханефтегаз», институт «ВНИПИгазодобыча» и Российский союз промышленников и предпринимателей составили предварительное технико-экономическое обоснование поставок газа в Южную Корею (проект «Саха-Газ»), впоследствии при участии китайской CNPC появился аналогичный проект «Саха-Китай».
— С какими трудностями пришлось столкнуться при работе над Восточной газовой программой? И почему компания «Газпром» выступала сначала за разработку Ковыктинского газового месторождения в Иркутской области?
— Восточную газовую программу по поручению Правительства Российской Федерации готовило ОАО «Газпром». В ранних проектах программы освоение якутских месторождений откладывалось на далёкую перспективу, да и в целом восточное направление для компании считалось второстепенным. Но с приходом Вячеслава Штырова на пост Президента Якутии изменился подход к вовлечению имеющейся ресурсной базы в хозяйственный оборот. До того момента такие работы велись силами разных акционерных обществ, соответственно программы разрабатывались, в большей степени исходя из корпоративных интересов, отсюда и приоритет Ковыктинского проекта.
С 2002 года развитие нефтегазового комплекса стало по-настоящему приоритетным направлением в Якутии и инициатива по продвижению наших интересов на федеральном уровне перешла непосредственно в руки Вячеслава Штырова и Минпрома республики. Вячеславом Анатольевичем были сформулированы основные критерии выбора трасс магистральных нефте- и газопроводов: максимальный охват ресурсной базы, экологическая безопасность, наличие трудовых ресурсов, бюджетная и коммерческая эффективность. Вот с чего начинали работать. В Министерстве промышленности не было никаких первичных материалов, поскольку права на все предыдущие работы принадлежали ОАО ННГК «Саханефтегаз», даже выход в сеть Интернет был ограничен, не было нормального программного обеспечения и денег на это не выделялось, вот такие были трудности.
— Когда и каким путем удалось подвигнуть правительство России к решению о разработке Чаяндинского НГКМ в ближайшей перспективе?
— Республика предложила комплексный подход к созданию инфраструктуры, т.е. трассы нефте- и газопроводов планировалось совместить в едином коридоре, что обеспечивало снижение капитальных затрат за счёт единых транспортных и энергетических коммуникаций. Наш вариант трассы был предпочтительным практически по всем критериям кроме одного — протяженности. При этом объемы требуемых инвестиций различных вариантов, по нашим оценкам, были сопоставимы, разница находилась в пределах погрешности расчётов. Это были, как говорится, прикидки на коленке. Сегодня можно смеяться, но первые картографические материалы я готовил на основе Google Maps, статистические и первичные данные добывались всеми правдами и неправдами, так что серьёзными аргументами наши доводы для федеральных органов не были. Таким образом, возникла необходимость полноценного обоснования с привлечением солидной проектной или научной организации. В 2004 году на конкурсной основе к работе был привлечен Сибирский НИИ геологии, геофизики и минерального сырья (СНИИГГиМС), директором которого в то время был А.И. Варламов. По моему мнению, это стало большой удачей. Республика не только получила качественное комплексное геолого-экономическое обоснование оптимальных направлений освоения и транспортировки нефти и газа как составной части восточносибирского нефтегазового комплекса, но и важного и авторитетного союзника в лице основного исполнителя программы лицензирования на углеводороды в Восточной Сибири. Переговоры и совещания всеми сторонами процесса велись постоянно, от республики основными участниками в них были В.А.Штыров, Г.Ф.Алексеев, А.А.Оглы, А.А.Стручков, Л.Н.Кова-лёв. Здесь замечу, как бы пафосно и банально это не звучало, роль Вячеслава Штырова в этой истории была определяющей: президент участвовал в работе на всех этапах. В итоге вариант трассы трубопроводов, разработанный новосибирцами, в целом совпадающий с предложенной нами трассой, был реализован в виде ВСТО. Конечно, это решение было принято далеко не просто. Шли острейшие споры и дискуссии на многочисленных совещаниях и конференциях. Прямо скажем, президенту Якутии пришлось буквально проламывать сопротивление многих чиновников и определённой части руководителей «Газпрома». Достаточно сказать, что по этому вопросу Вячеслав Штыров несколько раз встречался с Президентом России Владимиром Путиным.
Строительство трубопроводов — это только часть дела, другая часть — ресурсная база, одновременно приходилось заниматься лицензированием участков недр. Несмотря на то, что полномочия по лицензированию месторождений углеводородов перешли на федеральный уровень, усилия руководства Якутии были направлены на скорейшую передачу нераспределенных участков недропользователям. Для наполнения нефтепровода нужна нефть, а 68,4 млн тонн явно не были лишними, и в 2008 году лицензию на Чаяндинское нефтегазоконденсатное месторождение предоставили «Газпрому».
— В чем преимущества и недостатки Чаянды перед другими месторождениями и какие сложности могут возникнуть при его освоении?
— Газ Чаяндинского месторождения имеет сложный компонентный состав, что характерно для восточносибирских месторождений, и это в принципе нельзя назвать недостатком, все углеводородные составляющие имеют определённую ценность, другое дело — гелий. Гелий, с одной стороны, является ценнейшим химическим элементом, применяемым в самых разных высокотехнологичных областях: криогенные технологии, сварка, производство оптических волокон, медицина и т.д., с другой стороны, процесс извлечения, хранения и транспортировки сложный и затратный, объём потребления гелия меньше объёма при добыче газа, следовательно, помимо создания производства для его извлечения необходимо строить подземные хранилища гелия. Всё это ведёт к ухудшению показателей экономической эффективности разработки месторождения в целом.
Что касается сложностей, которые могут возникнуть в ходе освоения Чаянды, то могу сказать, что их уже множество и ещё будет много новых, хотя бы по причине гигантской площади, сопоставимой с площадью иных европейских стран. Сложное геологическое строение и аномально низкое пластовое давление в залежах обуславливают сложность технологической схемы разработки. Тем не менее история российской нефтегазовой отрасли показывает, что неразрешимых проблем для неё нет.
— Как, по вашему мнению, повлияет освоение Чаянды на развитие нефтегазовой промышленности Якутии?
— Чаяндинский проект жестко привязан к внешним обязательствам Российской Федерации относительно поставок природного газа в КНР, в связи с чем сомнений в выполнении планов и сроков его реализации быть не может. При этом ресурсная база не может базироваться на одном пусть и столь крупном месторождении, как Чаянда, следовательно, в обозримом будущем возникнет необходимость освоения других месторождений: Верхневилючанского, Тас-Юряхского, Вилюйско-Джербинского, Средне-
тюнгского. Хотелось бы надеяться, что к «Силе Сибири» допустят и других независимых поставщиков газа.
— Нефтепровод «Восточная Сибирь — Тихий океан» первоначально должен был пройти от Тайшета (Иркутская область) севернее озера Байкал через Сковородино (Амурская область) в тихоокеанскую бухту Козьмино (Приморский край). Но президент страны Владимир Путин неожиданно для многих изменил схему строительства нефтепровода, который по новому варианту начал свой путь от Талаканского месторождения. Известно, что вы вплотную работали над якутским вариантом ВСТО. Проект «Сила Сибири» развивался по тому же сценарию: разработка якутского месторождения долго откладывалась, но в итоге именно наше месторождение стало основным для транспортировки сырья в страны АТР. Какие, по вашему мнению, можно сделать выводы из этих событий?
— По-моему, основной вывод такой: ничего невозможного нет. До начала 2000-х кроме традиционных алмазов, золота и угля Якутия мало что поставляла за свои пределы. В 2002 г. возможность реализации в обозримом будущем таких проектов, как ВСТО или «Сила Сибири», выглядела несколько утопично. Тем не менее за абсолютно ничтожный по историческим меркам период времени в республике был создан новый мощный сектор экономики — нефтегазовый. Данный вывод справедлив и для других крупных отраслевых проектов Якутии. Главное — работать системно, профессионально.