Однако высокого, статного выпускника Московской государственной консерватории имени Чайковского в якутской опере невозможно было не заметить. И газеты строчили восторженные оды, и зрители рукоплескали, и завистники кусали локти... Зрители полюбили его после первой же исполненной им арии. «Евгения Онегина» до приезда Самсонова в нашем музыкально-драматическом театре никогда не ставили.

Баловень
— Меня все баловали, — рассказывает Александр Парфеньевич. — В семье я родился восьмым, младшим ребенком. Двое детей умерли еще в младенчестве, поэтому нас у родителей было шестеро: три сестры, три брата.
Супруги Самсоновы были талантливыми педагогами. Парфений Никитич родом из села Кюкяйцы Сунтарского района, а Надежда Евменьевна — из Нюрбы. Все старшие дети родились в Сунтарах, а Саша в 1935 году появился на свет в селе Хаптагай Мегино-Кангаласского района. Тогда там, в опытно-показательной школе, среди лучших педагогов республики работали его родители. Отца с матерью, вспоминает Александр Парфеньевич, связывала нежная привязанность друг к другу, они сумели сохранить юношеские чувства свежими до самой смерти.
Переезд семьи Самсоновых из родных мест тоже был неслучайным. Дедушка по отцовской линии, староста Кюкяйского наслега, был «раскулачен» в гражданскую, хотя народом был любим так, что пришлось созывать три собрания для того, чтобы проголосовать за «раскулачивание». Мудрый старец, не желая, чтобы детей и внуков попрекали родством с ним, наказал им: «Сюда не возвращайтесь, здесь вам будет плохо».
...Вся семья баловала младшего Сашеньку. В 1937 году Самсоновы переехали в Якутск, Саша учился в девятой школе, окончил четыре класса. Здесь они пережили войну. Старшие братья ушли на фронт, несколько раз на призывной пункт уходил с чемоданчиком и отец, но его каждый раз оставляли по брони.
— Войну помню плохо. Маленький был, несознательный. Помню, что было голодно. Как-то папа привез из деревни тар-кашу. Замороженная молочная каша, от которой мы бережно откалывали по кусочку и ели...
И несмотря на пережитую войну, мой собеседник считает себя баловнем судьбы. Он просто любит жизнь, и она всегда отвечает ему взаимностью.

О спорт! Ты — спаситель!
— В детстве я часто хворал, — вспоминает артист. — Болел туберкулезом. После войны сильно исхудала наша мама. И тогдашний министр образования Сюльский перевел моих родителей в Хатассы, чтобы на свежем воздухе мы окрепли. Мои родители прожили в Хатассах 25 лет. Я закончил там семилетку, а дальше учился во второй школе города Якутска. Конечно, я пел со школы, участвовал в самодеятельности. Но профессию, как сказал мне отец, надо иметь реальную. В 1953 году я поступил в педагогический институт, через четыре года появился наш университет, и я официально являюсь первым выпускником ЯГУ.
Справиться с болезнью Александру помог спорт. 187 сантиметров роста определили предпочтения: юноша полюбил баскетбол и волейбол, увлекался еще и стрельбой. В первом виде он пять раз становился чемпионом республики, входил в сборную ЯАССР, а в волейболе был капитаном сборной ЯГУ, играл во второй сборной республики.
Защищая честь Якутии на спортивных площадках, объездил весь Дальний Восток.
— Спорт в молодости занимал главное место в моей жизни. Энергия в молодых бьет ключом, и тот, кто занимается спортом, пускает ее в правильное русло. Спорт, я считаю, спас мое здоровье, мою жизнь.

С трофейного аккордеона
— А музыка? Как она стала вашей жизнью? — спрашиваю.
— Все началось с трофейного аккордеона, который после войны купил мне отец. Он был маленький, кажется, итальянский. И я на нем начал набирать любимые мелодии. В нашей семье все любили петь и слушать музыку, а у мамы была чистейшая колоратура.
В роду Самсоновых, если верить преданиям, был великий шаман Богочой. У него был сочный, неповторимый бас. Родичи считают, что певческий дар дедушки-шамана, его характер, харизму и унаследовал Александр.
...В армии из-за артиллериста Самсонова (а служил он на Сахалине) спорили два генерала: один отвечал за спорт, второй — за искусство. Александр до конца службы так и разрывался: то на концерт, то на соревнования!
В армии его и убедили поступить в консерваторию. Александр штурмовал Свердловскую, но неожиданно для себя провалил экзамен по сольфеджио. Вернувшись в Якутию, поставил цель выучить сольфеджио так, чтобы от зубов отскакивало.
На работу устроился в педучилище, куда попутно его приняли на 2-й курс музыкального отделения. Год он сам учил студентов сольфеджио. Мучил, мучился, учился сам... А через год, в 28 лет, замахнулся на самую лучшую консерваторию в стране — Московскую государственную имени Чайковского. Получилось это случайно. На самом деле поступать он ехал в Ленинградскую консерваторию, а в Московскую зашел просто так... На авось.
Экзамен по сольфеджио принимал молодой преподаватель, имени и фамилии его Александр Парфеньевич не запомнил. Помнит только, что был он кавказских кровей. После прослушиваний, которые Саша уверенно прошел, велели сдавать «сольфеджио». Отвечал хорошо, но, увы, не умел он писать музыкальные диктанты: это когда учитель играет, а ученик записывает мелодию нотами. Не владеющих этим искусством в консерваторию брали в исключительных случаях.
— Он мучил меня четыре часа. В конце концов помог написать диктант и поставил четверку. То есть именно он решал: принимать или не принимать меня. Через год я встретил его с нашей преподавательницей. Хотел прошмыгнуть мимо, но он схватил меня за руку и спросил: «А этот студент как учится?». И узнав, что учусь я хорошо, обрадовался: «Замечательно! Значит, я не ошибся!». Вот какие были педагоги от Бога!
Отучившись, Александр приехал в Якутск и начал работать в Русском музыкально-драматическом театре. Вскоре опера и балет отделились в самостоятельную структуру. Самыми яркими образами Александра Самсонова были Евгений Онегин и Василий Манчаары. Наверное, потому что в характере самого певца есть черты и первого, и второго...

Галина всегда побеждала
— У меня всего одна жена, один сын, одна внучка, — говорит Александр Парфеньевич.
С Галиной Ивановной они познакомились в институте. На праздничном вечере в честь Великого Октября.
— До Гали я пережил первое разочарование в любви. Я был отчаянно влюблен в нашу аккордеонистку. Ухаживал за ней, провожал до дома. Она, казалось, принимала меня, но однажды я, прилетев к ее дому на крыльях любви, увидел, как моя возлюбленная целуется во дворе с другим юношей. И мне было так больно, что я взял и впервые выпил в тот вечер перед танцами. Купил бутылку кагора и выдул залпом стакан... В тот вечер я заметил Галю. Я ее и раньше видел, она мне нравилась, но мысли и сердце были заняты аккордеонисткой. Я осмелился и пригласил Галю на танец, потом еще на один, а потом пошел провожать... Можно сказать, с тех пор мы были вместе. И благодарить надо ту аккордеонистку, разбившую мне сердце.
Александр Парфеньевич посвятил Галине Ивановне сборник лирических песен, который называется «Спасибо тебе». Этим все сказано. И о чувствах, об отношениях артист говорит открыто, честно, «неприпудренно».
— Конечно, по молодости я дурил. Судьба артиста — быть в центре внимания, в том числе и женского. Да, были моменты, когда наши отношения с Галей были на грани разрыва. Но я всегда сравнивал ее с той, которая манила и звала, и всегда выбирал Галину. Она всех побеждала! Потому что такую Женщину, мудрую, ласковую, терпеливую, настоящую русскую Женщину я больше не встретил. Я очень благодарен судьбе за такой бесценный подарок.

Пионер бессмертного полка
Но невозможно не сказать одно: Александр Парфеньевич еще задолго до появления акции «Бессмертный полк» возил по всей республике портреты своих братьев-фронтовиков, их настоящие письма. Он рассказывал о братьях, о Великой Отечественной войне детям всей республики...И начал это двадцать лет назад. Наверное, ему смешно и грустно слышать истеричные споры на тему «Кто первым придумал акцию «Бессмертный полк»...

Всем родной
Возможно, Александру Парфеньевичу повезло, у него нет национальности: он свой для якутов, русских, юкагиров, долган, эвенков, эвенов... Песни на языках малых народов он исполнял для государственных фондовых записей, то есть увековечил их для будущих поколений.
У него нет малой родины. В Сунтарах, Мегино-Кангаласском районе, Хатассах, Якутске — везде скажут, что Самсонов их земляк. Это тоже повод для радости, потому что снимает всякие ограничения, лишает возможности заиметь ядовитый «аласный менталитет».
Он много пел в Фонд мира, соглашался работать бескорыстно, безвозмездно, ради дела, ради искусства. Частенько страдал за то, что был не таким как все, но всегда оставался самим собой. И по тому, что может говорить о том, что есть в жизни, открыто и бесстрашно, он похож на Василия Манчаары...