«На войне молитва спасала»
Происхождением из сибирского казачества, под два метра ростом, статный до самой старости дед Александр (по отцу) был человеком истинно православным. Однажды моя мама его спросила: «Как вам удалось побывать в таких передрягах и пройти войну без единого ранения?». Он ответил: «На войне меня молитва спасала, а еще – верные боевые кони».
Александр Рудых воевал в гвардейском кавалерийском корпусе генерала Павла Белова. Корпус Белова с боями отступал под натиском гитлеровских войск на Украине, потом был переброшен под Москву защищать подступы к столице, где ему присвоили почетное звание 1-го гвардейского...
Пять месяцев конно-механизированная группа в тесном взаимодействии с партизанами Смоленщины удерживала обширный плацдарм, отвлекая на себя крупные силы противника и нанося ему чувствительные удары. Зимой 1941-го стояли лютые морозы, мела пурга. Но немцы хотели во что бы то ни стало окружить Москву, взяв ее «в котел» молниеносным броском 2-й танковой армии. Наиболее тяжелое положение сложилось близ Каширы – стратегического населенного пункта, сдача которого открывала врагу прямую дорогу на Каширскую ГРЭС, обеспечивающую электроэнергией Тульский оружейный завод. Случилось так, что никаких советских войск там не было. Тогда в район Каширы и перебросили кавалерийский корпус Белова. В помощь шести тысячам конников придали дивизион «Катюш». Войска нанесли контрудар по наступающим гитлеровцам и отбросили их от Каширы. Однако фашисты предприняли попытку обойти Тулу с северо-востока, перерезали железные и шоссейные дороги Серпухов--Тула, наносили бомбардировки с воздуха, форсировали Днестр. В ходе ожесточенных боев красноармейцы все же отбросили немца. Враг понес огромные потери в живой силе и технике и 30 ноября был окончательно выбит из Каширы.
Дед признавался детям, как невыносимо больно было терять боевых товарищей и верных коней, не раз выносивших его из самого пекла. В составе легендарного кавалерийского корпуса он дошел до самого Дрездена.

«А кто воду возить будет?»
Александр Иванович отличался обостренным чувством справедливости и прямотой. Всегда в лоб говорил то, что думал. Он рассказывал сыну, как их, призывников, некий штабной офицер с папочкой в руке отправлял на фронт по железной дороге. Кричал, мол, «одолеем немца, будем биться до последней капли крови!», а потом ни в поезде, ни на полустанках этого оратора никто не видел.
После войны дед трудился помощником капитана судна, ходил по Лене, возил воду на лошади. Он рассказывал знакомым, как живут люди в Германии, о том, что даже в деревнях у них чистые дворы, хозяйки в белоснежных фартуках, в шифоньерах висит одежда на все случаи жизни, а свиней там едва ли не под душем моют. Об увиденной немецкой газете с карикатурой «Россия в ежовых рукавицах» поведал. Один из «слушателей» дедовых рассказов и донес на него в НКВД. Александра Ивановича вызвали туда, допрашивали, обвиняли в антисоветской пропаганде. Но вот в кабинет вошел некий подполковник, спросил, мол, кем он работает? Узнав, что дед водовоз, сказал коллегам: «Ну, арестуете вы его, а кто воду возить будет?» С этими словами деда отпустили на все четыре стороны...
Я запомнил его уже стариком. Они с бабушкой жили в деревне. Когда мы навещали их, дед брал меня на сенокос, усаживал на верхушку копны, откуда я с воплем скатывался вниз. Отчетливо помню высокую фигуру деда в шляпе, подгоняющего буренку, запах сена и парного молока.

«Младший» дед
Михаил Сучков (дед по матери) уходил на войну двадцатилетним инструктором Якутского горкома комсомола. Окончив курсы радистов и освоив снайперское дело, прибыл на Западный фронт. Участвовал в затяжных боях 57-го гвардейского стрелкового полка 20-й гвардейской стрелковой дивизии, прикрывавшей Москву с северо-запада.
В августе-сентябре 1942-го дивизия сражалась с фашистами в составе Западного фронта в Ржевско-Сычевской наступательной операции. В кровопролитных боях были освобождены города Зубцов, Полунино, Карманово, несколько деревень. А за освобождение Ржева, где Гитлер сосредоточил отборные войска и на который делал ставку как на дорогу Москва—Берлин, пришлось биться несколько месяцев. В боях за Ржев Михаил Александрович был тяжело ранен. В Златоустовском госпитале ему сделали сложную операцию, после чего комиссовали. В Якутск он вернулся на костылях, а едва подлечившись, отправлял рапорт за рапортом с требованием вернуть на фронт. И только в начале 1945-го Главное политуправление направило Сучкова на II Украинский фронт, один из участков которого находился в Северной Польше. Тяжелая контузия (после нее он будет пожизненно заикаться) окончательно вернула его на родную землю. Терзаясь от того, что был вне строя, когда шли решающие схватки Красной Армии с нацистами, дед отправил свою первую пенсию инвалида второй группы в Фонд обороны страны.
«Гвардии политрук, ответственный секретарь фронтовой газеты за образцовое выполнение боевых заданий и проявленные в боях доблесть и мужество, награжден орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», — записано в архивном деле.
После войны дед работал заместителем редактора молодежного вещания Якутского обкома ВЛКСМ, в конце 40-х был собкором «Социалистической Якутии» по Среднеколымскому и Нижнеколымскому районам. В апреле 1955-го – редактором нижнеколымской газеты «Красный оленевод». В этот же период он стал одним из основателей «Красной Колымы» (впоследствии «Колымской правды»).

Вернуться из ада и сгинуть в «раю»?
Он выжил в Ржевской «мясорубке» страшной войны, а в мирное время из-за врачебной ошибки умер в возрасте 59 лет. Мне много рассказывали о его пытливом уме, эрудированности, о том, как много друзей было у деда среди писателей, ученых, геологов, чьи научные труды проходили через него, редактора «Разведчика недр».
Дед Михаил являлся первым литературным наставником юкагирского писателя Семена Курилова. Без редакции Михаила Александровича не вышло ни одно произведение Курилова. Правда, когда эти книги, от первых рассказов до романа «Ханидо и Халерха», выходили в печати, редакторами значились московские специалисты.
Нет-нет да вспомнятся то яркий весенний день, когда дедушка ведет меня за руку по проспекту Ленина на экскурсию в Краеведческий музей, то зимний вечер, когда он читает мне сказки…

P.S. Я застал их живыми, двоих моих дедов-ветеранов, защищавших Родину и Европу от фашизма, но в силу возраста еще не мог расспросить их о той страшной войне. Горжусь ими и бережно храню их боевые награды.