Мой дядя Иринцеев Федор Имхелович, 1915 года рождения, в 1940-м был призван в армию и служил под Спасском Приморского края. Вскоре, когда началась война, их полк перебросили под Москву, где и потерялся след нашего дяди. Все годы родители, потом братья, а их было трое, искали его, писали письма во все инстанции, военкоматы, архивы, и отовсюду приходил ответ: не числится, не значится. Один из самых светлых праздников – День Победы – был также горьким днем для нашей семьи. Где склонил голову сын, брат, дядя, где могилка его и где поклониться его праху, мы не ведали. И пока мы не узнаем правды, война для нас не закончилась, считали мы.

Весточка из Москвы
Прошло более семидесяти лет, прежде чем мы узнали ее. Я ведь тоже искал и никогда не прекращал поиски. И вот однажды в Интернете увидел запись о том, что Иринцеев Федор похоронен в Вязьме. Там же были даны адреса поисковых организаций. Я сразу связался с президентом Международной ассоциации общественных поисковых объединений «Народная память о защитниках Отечества», членом Комитета ветеранов войны Международного союза «Содружество общественных организаций ветеранов независимых государств» Евгенией Ивановой. Она рассказала, что летом в Вязьме на месте массовых захоронений советских солдат состоялось открытие мемориала в память о десятках тысяч жертв немецкого пересыльного лагеря «Дулаг-184». Автором проекта стал один из ведущих российских скульпторов Салават Щербаков. Композицию обрамляют снимки людей, сделанные с подлинных фотографий погибших. Евгения Андреевна пригласила меня в октябре в Вязьму, куда как раз планировался выезд ветеранов и членов комитета. Я решил не упускать эту возможность и побывать в тех местах, где сложил голову родной нам человек.
В Москве мне показали подлинники документов, которые были найдены поисковиками. Вот так у меня на руках оказалась — справка о смерти дяди, зафиксированная немецким врачом. Еще один документ под грифом «Совершенно секретно» — список безвозвратных потерь среди военных, где значится 925-й стрелковый полк, в котором служил топоразведчиком Федор Иринцеев.

Лагерь смерти
Как оказалось, Федор попал в плен в 1941 году и умер 3 сентября 1942-го в лазарете №2 в немецком пересыльном лагере «Дулаг-184». Целый год он боролся за жизнь.
В октябре 41-го под Вязьмой во вражеское окружение попали 37 советских дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк и полевые управления 19, 20, 24, 32 армий. Бои в районе Вязьмы позволили советскому командованию выиграть время для организации сопротивления на Можайском направлении. Вот как раз там, когда часть советских войск вырвалась из окружения, они и попали в плен.
На территории Вяземского района существовало два лагеря – в Лосьмино для военных и гражданских лиц и в Вязьме на Кронштадтской улице «Дулаг-184» только для военнопленных. Это был по существу лагерь смерти.
По словам очевидцев, заключенных использовали на оборонительных работах, они рыли окопы и блиндажи. Обессиленные, измученные, раненые и голодные солдаты погибали от ран, голода и страшных условий жизни. Ежедневно оттуда вывозили более 300 трупов. Впоследствии там было обнаружено 45 рвов, куда сваливали тысячами трупы советских военнопленных.
На этом скорбном месте сейчас цветет яблоневый сад. От тех страшных лазаретов смерти ничего не осталось кроме проходной будки. Есть маленькая часовня. Руководство Вяземского завода синтетических продуктов, который расположен на бывшей территоии лагеря, решило отреставрировать будку и передать в музей.

Новая жизнь фотографии
Эта история имела интересное продолжение. В Москве мне на сотовый неожиданно позвонили из приемной Министерства культуры РФ и пригласили на встречу с председателем Российского военно-исторического общества, министром Владимиром Мединским. Я в легком смятении направился на нее и оказался на приеме у его отца и по совместительству советника Ростислава Игнатьевича Мединского. Он очень тепло принял меня, выслушал мою историю и тут же дал указание написать об этом материал и вывесить его на сайте история.ру. Затем еще раз поднял трубку телефона, позвонил автору мемориального комплекса Щербакову с просьбой изготовить портрет моего дяди и установить его на памятнике к 9 мая, к Дню Победы. Вы не представляете, какие чувства я испытал! Старый солдат, человек военной закалки, Ростислав Игнатьевич оказался человеком слова, я благодарен ему и всем тем, кто столько сделал для увековечения памяти простого бурятского парня, моего дяди Федора Имхеловича.
Жаль, не дожили до этой радостной новости дедушка и бабушка, а также отец и мой родной брат, названный в его честь Федором. Видно, мне суждено было найти могилу и поклониться его памяти от всех родных.
Вязьма встретила нас мокрым снегом и по-осеннему хмурой погодой. Но после молебна памяти, который провели в часовне, я испытал облегчение и умиротворение, будто тяжкий груз свалился с моих плеч. И как по мановению волшебной палочки тучи рассеялись, выглянуло солнце, щедро согревая нас теплыми лучами. На вяземской земле я тоже провел старинный бурятский обряд, после которого почувствовал, что и душа моего дяди обрела покой.