Минувший год выдался в Таттинском районе особенно богатым на всевозможные события. Главным в их череде местное руководство, судя хотя бы по организационному ажиотажу, наверняка расценивает столетие улуса.
Оно отмечалось множеством мероприятий, в том числе и обернувшимися реально осязаемыми материальными благами. Например, похорошел облик таттинских деревень. Больше других в этом преуспели, пожалуй, жители Усть-Амгинского наслега, ставшие победителями в конкурсе по благоустройству. Здесь в селе Чымнайи построили своими силами почту, соорудили фонтан, открыли музей.

Германского гражданина Антона Тевса, вот уже шесть лет проживающего в Якутске, впору именовать пятикратным человеком. Это, если воспользоваться изречением великого Вольфганга Гете, обмолвившегося, сколько языков я знаю, столько раз и человек. Антон же свободно говорит на английском, русском, двух немецких (в том числе особом англо-саксонском диалекте немецкого) и… якутском.

В минувшем году сельской библиотеке в Ожулунском наслеге отписали полмиллиона рублей. Как обмолвилась ее заведующая Анна Аржакова, весьма существенная сумма. Во всяком случае, такая уйма денег не перепадала учреждению культуры в последние 15 лет. Столько времени Анна Романовна бессменно служит в нем.

По долгу службы начальнику Кобяйского сельхозуправления Иннокентию Николаеву предписана преимущественно кабинетная деятельность. Однако в придачу к ней приходится ему иной раз, в общем-то, и жизнью рисковать.
Работает он в улусе, где дороги во многие населенные пункты очень уж опасны. Недавно вот на всю республику разнеслась весть о том, как чуть не погибли люди, отважившиеся в лютую стужу отлучиться на авто далеко от дома. Тем не менее для Иннокентия Иннокентьевича подобный риск — дело обыденное. Он вынужден постоянно совершать утомительные вояжи в тот же Якутск в вышестоящую инстанцию.

Стихи и рельефно-точечная азбука якутского языка Ивана Егорова

Когда Ивану Егорову исполнилось 17 лет, в его жизни, как он уверяет, случилось настоящее чудо. Юноше, до тех пор никуда не отлучавшемуся из таежной глуши, где родился, привезли две толстенные книги.
Они, уверен Иван Николаевич, перевернули его судьбу. Тогда он не мог ни читать, ни писать, ибо грамота, которой обучают в школе, оказалась ему недоступной. Потому что в 12 лет потерял зрение.