В четыре утра 8 сентября прошлого года пьяная женщина с девятимесячной дочкой возвращалась домой. Она не смогла открыть дверь квартиры, и тут маленькая Илона, у которой была температура, заплакала. Биологическая родительница пришла в ярость, положила ребенка на пол и начала пинать его по голове. Следователи пришли к выводу, что было не меньше семи ударов. Соседи, услышавшие крики, отобрали ребенка, вызвали «скорую» и полицию. Но 13 сентября девочка умерла. 

Сейчас это уголовное дело рассматривается в суде. Женщина активно доказывает свою невиновность. Мол, девочка упала с лестницы… Чем закончится рассмотрение, мы сообщим позднее. Нас интересует другой вопрос.
Женщина (ей 36 лет) и до совершения этого страшного деяния попадала в поле зрения полиции и Комиссии по делам несовершеннолетних. Шесть (!) раз привлекалась к административной ответственности за появление в общественных местах в нетрезвом виде и неповиновение требованиям сотрудников полиции. В том числе дважды составляли протокол о неисполнении родительских обязанностей.
Получается, Илона могла остаться в живых, если бы муниципальные службы и полиция вовремя приняли меры. Где система по защите ребенка не сработала? Наш корреспондент обратилась к специалистам органа опеки и попечительства, Комиссии по делам несовершеннолетних и защиты их прав, следственного отдела по Якутску СУ СК РФ по РС (Я). И вот что выяснилось.
В первый раз в поле зрения полиции биологическая родительница попала 7 января прошлого года. Тогда у пьяной матери девочку забрали соседи. Инспектора по делам несовершеннолетних поместили малышку в Дом ребенка.
15 января комиссия пожурила непутевую мать, выдала направление на лечение от алкоголизма. Тут выяснилось, что у женщины есть еще трое детей, которые воспитывались у бабушки в селе Чагда Кобяйского улуса. Она отделалась лишь предупреждением. Девочку ей вернули после лечения.
В апреле вновь был составлен протокол, и девочка была изъята у матери. Инспектор 1-го отдела полиции вызвал родительницу на заседание комиссии, но она не явилась, пришлось привести принудительно. Все это время
(с апреля до августа) ребенок находился под защитой государства.
Рассмотрение материалов в отношении матери состоялось в мае, после чего получила очередное направление на лечение, на этот раз стационарное. Женщина выполнила требования комиссии: закодировалась и посещала малышку в Доме ребенка. Потом выяснилось, что она выполнила не все предписания: курс реабилитации она не прошла.
Летом, когда начальники и комиссии, и отдела опеки были в отпусках, дамочка явилась к молодой сотруднице опеки. Принесла заявление о том, что выезжает на место постоянного жительства в село Чагда, и справки о том, что она прошла курс лечения от алкоголизма и заботилась о дочери в Доме ребенка. Сотрудница убедилась, что дома для ребенка созданы приемлемые условия, и разрешила забрать девочку. Этого бы не случилось, если бы вопрос решала КДН. Но сотрудница не только отдала малышку, но даже не сообщила в полицию и комиссию.
Биологическая родительница несколько раз меняла место жительства. Первое время она не увлекалась алкоголем. Но в сентябре случилось то, что случилось…
Вместо эпилога
Повесить всю ответственность за смерть Илоны на службы, работающие с детьми, будет неправильно. В первую очередь виновата биологическая родительница. Таких, как она, кстати, очень много. Сама система работы с ними такова, что возиться приходится до последнего. Лишают родительских прав после 20—30 визитов ПДН-щиков, десятков предупреждений и пары-тройки обращений в суд. Не лишают родительских прав даже осужденных за педофилию.