Один на один со стихией
Электронные СМИ по-разному и не всегда верно рассказывают об этой трагедии. А дело было так.
7 декабря согласно так называемому графику маршрутного кочевья молодая семья Игоря и Татьяны Кемлиль с полуторагодовалой дочкой Лизой поехала на «Буране» с участка верховья речки Кабачковой на участок речки Каменушки. Расстояние между пунктами составляет семь-восемь километров. Ехали через каменистые сопки, часто спускаясь и поднимаясь. С собой они везли целый груз необходимых вещей, начиная с грузовых нарт, дров и заканчивая палатками.
На месте, откуда откочевала семья, остались родители Татьяны Александр Иванович и Яна Гаврильевна Слепцовы, они должны были выехать позже.
Когда кочевники были в пути, началась вьюга. Они решили поставить меховой чум на одном из предгорий Каменушки и переночевать. Было это в ночь с 7 на 8 декабря. Нужно пояснить, что такая утепленная яранга из жердей покрывается более чем тридцатью оленьими шкурами, края которых утрамбовываются снегом. Ночью пурга усилилась, начался ураганный ветер, который снес кочевое жилье. Люди остались один на один со стихией. Игорь Кемлиль, не желая дальше рисковать жизнью родных, завел старенький снегоход и решил вернуться обратно. По его мнению, обратный путь должен был быть короче. Было темно, холодно, мела метель. Словом, оленеводы заплутали. Им удалось спуститься вниз к ручью. В это время карбюратор «Бурана» забило снегом, снегоход заглох. Игорь пытался завести мотор, но бесполезно.
Первой стала замерзать Татьяна Александровна. Она и погибла первой. Ребенок был укрыт в теплый меховой комбинезон.
Через пару дней родители пошли пешком на поиски молодых со стоянки Кабачковая, разобрав второй чум. Не найдя молодых, Александр Иванович оставил в пути жену и продолжил поиски. Кругом все замело снегом, следов видно не было. Наконец он решил вернуться обратно, но, приехав на место, где оставил супругу, ее не нашел. У него появилась надежда, что, возможно, молодые уже вернулись на стоянку и по дороге забрали мать с собой. Уставший оленевод соорудил из жердей и брезента подобие палатки и заснул.
В это время с участка Красный камень, основной базы общины «Нутендли» (62 километра от поселка Черский), навстречу пропавшим сыну и невестке выдвинулся на «Буране» Виталий Кемлиль. Он приехал в Каменушку, куда они должны были добраться. Не обнаружив их там, поехал в сторону Кабачковой. И наконец в глубоком снегу нашел еле живого, сильно обмороженного сына. Тела женщины и ребенка трогать не стали, потому как опытный оленевод решил, что ими займутся следователи. Через некоторое время наткнулись на тело Яны Слепцовой. Это случилось 12 декабря…
Прощание по-чукотски
Утром 13 декабря в полицию Нижнеколымского района поступило сообщение об обнаружении в 15 километрах от участка Краснушка трех замерзших людей. Тотчас из Черского туда выдвинулись на снегоходах «Ямаха» следователи и сотрудники прокуратуры, а также автомашина «Скорой помощи». В тот день по дороге в райцентр скончался Игорь Кемлиль, до этого подробно рассказавший отцу и прибывшим на помощь людям о том, что с ними случилось.
Надо сказать, что судмедэксперт прибыл в Черский из Якутска 17 декабря. Как нам сказали в Следственном управлении Следственного комитета по РС(Я), сейчас проводятся судебные экспертизы и доследственная проверка, которые могут продолжаться не менее недели. Однако уже сейчас можно предположить, что никакого криминала в этом деле нет. Здоровье Александра Слепцова удовлетворительное, заверили нас в общине «Нутендли».
Из Черского нам сообщили, что похороны, возможно, состояться в субботу. Почему возможно? Дело в том, что по чукотским обычаям покойники должны уйти в иной мир в полном национальном облачении, для чего мастерицы шьют им нарядную меховую одежду. Все будет зависеть от того, насколько быстро они управятся. Но все же здесь надеются, что завтра они смогут предать земле сородичей. На церемонии прощания забьют оленя, чтобы он унес в небеса своих хозяев…
…Трагически погибшим Яне Слепцовой было 47 лет, Татьяне Кемлиль — 23, Игорю Кемлилю — 20, Лизе — 1,5 годика. Надо сказать, что семьи Слепцовых и Кемлиль — знатные оленеводческие династии Нижней Колымы.
Контор много, дела мало
Конечно, возникает вопрос, почему оленеводы не пользовались рацией во время перехода. Нам пояснили, что во время перекочевки на три-четыре дня оленеводы не пользуются рацией, им просто некогда заниматься этим. В данном конкретном случае переносная рация «Карат» находилась глубоко в вещах в одной из оленьих нарт, прикрепленных к «Бурану». А сильная пурга со снегом, как уже сказано, разметала и замела все вещи кочевников.
Этот случай заставляет еще раз задуматься о безопасности кочевий северных народов. Считается, что у нас чуть более ста родовых общин, в которых работают 437 кочевых семей. В их ведении находятся 50,5 тысячи оленей, что составляет 26,4 процента всего поголовья животных по республике. Говорить, что государство никак их не поддерживает, нельзя. Однако все, с кем пришлось поговорить автору этих строк (а это депутаты и агрочиновники), говорили, что помощь недостаточна. Так, если старенькие рации имеются в большинстве общин, то приборы спутниковой связи единичны. Большие проблемы оленеводы испытывают при регистрации ружей, оформлении рыбных и охотничьих участков, прохождении медицинских и других осмотров, для чего им нужно выезжать в райцентры, а то и в столицу. Как выяснилось, в этом году община «Нутендли» продала несколько сот оленей аллаиховским коллегам, но главный сельхозштаб так и не выполнил обещание о перечислении средств на счета первой.
Конечно, в любом хозяйстве, в том числе в общинах, необходимо соблюдать технику безопасности при перекочевках и выпасе животных. Это признают и сами оленеводы. Но нельзя понять то, что в Якутске квартируют множество контор, так или иначе причастных к делам коренных жителей Севера, однако сдвигов к лучшему в их жизни почему-то мало. У нас каждое ведомство отвечает только за один участок работы, например, Минсельхозпрод — за производственные показатели традиционных отраслей, Департамент по делам народов — за социальную политику, Департамент охотничьего хозяйства совместно с Минохраны природы — за распределение угодий и контроль за соблюдением правил добычи животных, компания «Таба» — за переработку оленьего сырья, кооператив «Рыба Арктики» — за рыбодобычу, концерн «Сахабулт» — за волчьи шкуры и т. д. Есть еще множество контролирующих и проверяющих структур, научные институты.
Считаю, что правы активисты Ассоциации коренных этносов и отдельные депутаты, утверждающие, что нужен единый координирующий центр в лице Министерства по делам КМНС, который взял бы вопросы северян в одни руки. И еще. Пора депутатам республики строго спросить с чиновников за выполнение принятых ими документов, в частности, закона о государственной поддержке КМНС РС(Я), ведущих кочевой образ жизни.
Автор выражает глубокое соболезнование родным и близким покойных и благодарит за сотрудничество Веру Гаврильевну Беккер, инспектора отдела кадров СХПК КРО «Нутендли», и руководителя хозяйства Виктора Егоровича Кемлиля, специалистов Минсельхозпрода и Департамента по делам народов РС(Я).
