После трагедии, и не раньше
Если сразу начать перечислять состав участников совещания у президента, то, наверное, многие читатели до конца если и дойдут, то в некотором недоумении: для количества, что ли, эти ведомства пригласили? Ведь кто у нас по определению должен заниматься педофилами — МВД, Следком, суд и УФСИН. Представителей судебной власти, кстати, не было, при том, что Егор Борисов задался вопросом, почему, мол, по таким преступлениям судьи не выносят приговор сразу на полную, по верхней планке положенного по Уголовному кодексу срока, а миндальничают.
Вернемся к МВД, Следкому и УФСИН. Не будем вспоминать прошлое или с кем-нибудь сравнивать. На сегодня ситуация такова, что эти структуры работают исключительно по факту уже совершенного преступления. Произошла трагедия, и тогда они включаются: розыск, следствие и далее, включая надзор за отбывшими наказание по тяжелым статьям. То есть выполняют только одну функцию, одна цель стоит — неотвратимость наказания. Безусловно, зло должно быть наказано, но главный вопрос в том, чтобы не допустить зла, а вот с этим проблема.
Первым на совещании с докладом выступил глава Якутского управления Следкома Олег Мезрин. Привел ужасающую статистику. Изнасилование в Якутске четырехлетнего ребенка всколыхнуло всю страну, но счет преступлений сексуального характера в отношении детей, не достигших 14 лет, идет в республике на десятки.
Перед следственными органами не стоит задача предотвращения преступлений, так что вопросы профилактики Олег Мезрин законно переадресовал в первую очередь к МВД. Он же обозначил еще одну серьезную проблему — реабилитации жертв преступлений, не только лечения и помощи психолога сразу после случившегося, но и дальнейшего постоянного сопровождения. И с этим у нас, как выяснилось, дела обстоят не блестяще.
«Участковый — это писарь»
Министр внутренних дел республики Виктор Кошелев с докладом не выступал, он предоставил слово начальнику республиканского Управления уголовного розыска Александру Канину. Это не случайно. После пропажи девочек в Синске, которых до сих пор не нашли, приказом Кошелева в уголовном розыске было создано отдельное подразделение по предупреждению и раскрытию преступлений против несовершеннолетних. Однако на сегодняшний день Александру Канину о работе нового отдела УУР сказать особо нечего, особенно в части предупреждения. Это вполне объяснимо.
Предупреждение в рамках деятельности оперативно-розыскного подразделения может осуществляться, в общем-то, только одним способом, известным еще дореволюционным сыщикам и литературному Шерлоку Холмсу. Кропотливое составление картотек, куда попадает каждый, кто хоть каким-то боком попал в поле зрения органов в связи с посягательством на несовершеннолетних. Пусть это будет даже не подтвердившееся заявление о том, что некто не так на детей смотрит, — сразу в дело. Помните выражение «дело шить»? Это как раз об этой методике, применявшейся еще охранным отделением. Но на составление такой картотеки, чтобы по ней работать, нужно время, а подразделение в МВД республики создано только этим летом. Кстати, Егор Борисов в ходе совещания дал задание создать банк данных по склонным к преступлениям против детей лицам. «Мы должны знать их всех в лицо», — заявил президент.
И отдельно об участковых, которые в советской милиции, по крайней мере по фильмам, знали каждую собаку в своем околотке и нюхом чувствовали, когда кто-то из подопечных только думает совершить плохое. Виктор Кошелев привел данные своего анализа, согласно которым на одного городского участкового приходится в среднем 30 заявлений в месяц, по каждому из которых надо отписать кучу бумаг, рапортов и т. д. «Участковых превратили в писарей, у них просто нет времени на настоящую живую работу», — заявил министр.
Помимо этого, как сказал Виктор Кошелев, даже если освободить участкового от писанины, единственное его оружие — это беседа. А порой участковых даже на порог не пускают для этой самой беседы. Еще один момент, который ограничивает средства профилактики и предупреждения, — ликвидация вытрезвителей совсем недавно и всей системы ЛТП два десятилетия назад. Нет теперь возможности пьяного изолировать от общества, а алкоголика отправить на принудительное лечение. Получается, что МВД и Следком могут раскрыть, и даже по горячим следам, но предотвратить…
Чем поможет психолог
Вот теперь мы добрались до тех, кто, на первый взгляд, для количества на совещании был, хотя на самом деле должен играть важную роль. Министр по делам молодежи Афанасий Владимиров, совсем недавно назначенный, говорил о многих программах, реализуемых ведомством, и отдельно о телефоне доверия, на который в прошлом году поступило 90 тыс. звонков. Глава Якутии, выслушав эту информацию, дал поручение расширить работу психологической службы телефона доверия. Это хорошо, но насколько имеет отношение к предотвращению насилия против детей?
Если дети звонят, чтобы сообщить об уже свершившемся, или психолог профессиональными методами у находящегося в депрессии подростка узнает причину подавленного состояния, и это оказывается преступление, то мы возвращаемся в начало статьи — работа по уже свершившейся трагедии.
Другое дело, расскажи подросток о своих смутных подозрениях на какого-то неправильного дядьку. В этом случае не просто расширять психологическую службу надо, а налаживать прямую связь с упоминавшимся подразделением Александра Канина, чтобы сразу в картотеку и оперативную разработку. Хорошо бы так оно и было.
С другой стороны, существует Министерство образования, которое, как докладывают чиновники, увеличивает качество и количество педагогов‑психологов в школах и детских садах. Звучит оптимистично, но тут же при подробных расспросах выявляется интересная деталь — ребенок в поле зрения психологов попадает, только когда идет в образовательное учреждение, дошкольное или школьное. Все помнят, какая очередь в детские сады в Якутске? И маленькая Злата, над которой надругался преступник 8 сентября, в детский сад не ходила. А если бы и ходила, как бы это защитило ее в тот роковой день в доме на ул. Байкалова? Никак.
Зато все эти службы, и Минмолодежи, и Минобр, в силах сконцентрировать свою работу на реабилитации и сопровождении жертв, о которых говорил Олег Мезрин, это в их силах и компетенции. Ведомствам надо подумать над тем, как переставлять акценты, наверное, организовать для специалистов доподготовку и обучение. К такой работе можно и нужно привлечь и Минздрав, но о нем поговорим немного в другой плоскости.
Замкнутый круг
Не может нормальный человек с четкими нормальными устоями и без отклонений психики пойти на такое чудовищное преступление, как изнасилование ребенка. И если обычный гражданин признаков такой патологии, которая до поры до времени вроде и не проявляется, может не заметить, то специально обученный психопатолог — может.
В принципе отклонения могут начать проявляться уже с детства, в определенной мере и школьный психолог способен увидеть странности поведения ребенка. Теоретически надо ставить на учет, вызывать к врачу. Допустим, наше общество допустило такие вещи, которые иначе как признаками тоталитарного режима ныне не называют, а дальше?
В Якутском психоневрологическом диспансере, мягко говоря, не хватает ни мест, ни штатных единиц для осуществления такого контроля и внимательного отношения к каждой замеченной странности, которая может обернуться страшной патологией. Эта проблема стоит давно и снова всплыла на совещании. Будет ли у нее решение, в том числе с точки зрения штатных нормативов и финансирования со стороны Минздрава, — вопрос.
Учет ненормальных граждан ведет еще УФСИН, опять же речь идет о тех, кто уже совершил что-либо. Но и у этого ведомства полномочия и возможности подрезаны. Так, преступник с ул. Байкалова ранее сидел за банальный угон (а вовсе не за убийство). По таким нетяжким статьям административный контроль за вышедшими на свободу не ведется. Да если и ведется, смотри выше об участковых-писарях. Выходит какой-то замкнутый круг.
Общество, система, мораль
Высказал Виктор Кошелев на совещании очень здравую мысль: «Сколько у нас общественных организаций всяких, может, они чем-то полезным займутся, не только праздниками и развлечениями по интересам?» Действительно, у общественности возможностей постоянного контроля за соседями, прохожими и прочими гражданами больше. При отлаженной схеме взаимодействия с ведомствами и правоохранительными органами толк может выйти. Надо надеяться, в этом направлении работа должна начаться.
Совещание показало, что проблема предотвращения преступлений в отношении несовершеннолетних и дальнейшей реабилитации жертв носит системный характер. Собственно для того президент всех и собрал, чтобы выработать стратегию и тактику дальнейших совместных действий органов власти всех уровней и общественных организаций вплоть до направления предложений и законодательных инициатив на федеральный уровень.
Отрадно, что в заключение совещания Егор Борисов сказал: «Мы соберемся еще не раз, но уже с конкретными результатами и предложениями». Судя по тону президента, отсутствие предложений и результатов будет расцениваться самое меньшее как служебное несоответствие. Печально только, что понимание системности этого отвратительного явления, преступлений против детей, пришло только после трагедии, произошедшей в Якутске.
Сейчас задача состоит в том, чтобы не допускать подобного, создавать систему эффективного предотвращения преступлений. Но есть загвоздка, ее отметил и президент — закон излишне либерален. И по поводу излишней либеральности СМИ, смакующих трагедии и спекулирующих на криминале, высказался Егор Борисов, в том смысле, что надо добиваться ограничений льющейся чернухи, перекашивающей сознание потребителей подобной информации. Будет ли это происходить путем взывания к здравому смыслу и морали журналистов и руководителей изданий или еще как, пока не ясно. Но с моралью общества явно пора что-то делать.
Крик о помощи
Что касается четырехлетней Златы и ее семьи, то помощь им, конечно, будет оказана в полной мере. И квартира будет новая в другом районе, и детский сад, и материальная помощь.
Помимо главы Якутии уже и на федеральном уровне готовы подключиться. Так, министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова пообещала полное содействие в организации лечения и реабилитации ребенка у московских специалистов.
Горестно, но и спекуляции на беде, судя по всему, тоже будут продолжаться. Думается, что общество бурно отреагировало на случившееся, скорее, не как врач и наблюдатель, а как больной, которого скрутило невыносимым спазмом, и он кричит, просит о помощи. В любом лечении главное — это желание самого больного, но ведь и наличие методик исцеления играет далеко не последнюю роль. Есть у нас эти две составляющие для выздоровления?
