Продолжение. Начало в №46 (32492)
И в этой связи оставалось смириться с мыслью, что экспедиция «Холодный рубеж» (Frozen Frontier) на оленьих упряжках подобна плаванию в океанской бездне на подводной лодке, откуда невозможно сбежать, и продлится ровно столько, насколько хватит сил у верных друзей эвенов.
27 дней кочевки, три погибших оленя и собачка, испустившая дух за два часа до финиша — итог марш-броска.
Жизнь в тайге сурова. В этом шведский путешественник Микаэль Страндберг, предприниматель Егор Макаров, кинооператор Юрий Бережнев и автор этих строк убедились в ходе съемок документального фильма для американской компании OutWildTV.
Насколько сурова?
Глядя на трех тридцатилетних Анатолия Андреева, Юрия Осенина и Вячеслава Сергучева с женой Викторией, невозможно предположить, что они таежники.
Из-за интеллигентного вида Толя больше походит на работника научно-исследовательского института, коренастый Юра — на только что вернувшегося из армии солдата, а темпераментный Слава — на свободолюбивого студента-старшекурсника. Если б они крутили в руках смартфоны и «планшетники», они не отличались бы ничем от молодежи, которую мы видим ежедневно на улицах города.
Они показались нам группой друзей, которые неожиданно для себя и авантюрно изъявили желание заработать на туристах — приехать за нами из далекого хабаровского села Арка в Якутию и прокатить на оленьих упряжках.
Ничего из вышеописанного не было в помине. Да, они друзья по школе, но живут в лесу — в трех различных стойбищах.
— В последний раз я был в Арке в апреле прошлого года, — говорит Анатолий, сидя на корточках перед чугунной печкой в нашей палатке. — Навещал семью — жену и дочку. Отпраздновал День оленевода в марте, заготовил дрова на год вперед и обратно в лес…
В лучшем положении находились его друзья. Жены у Юры и Славы — настоящие таежницы. Они родились и выросли в тайге. Отлучались от своих родителей-оленеводов только на время учебы в школе-интернате. Теперь, как декабристки, с супругами.
— Весь год провел в лесу? — спросил Толю, не веря.
— Да. Надо же смотреть за оленями и кормить семью, — отвечал оленевод. — В селе работы нет. Вот и живем в тайге.
— В Якутии часто бываете?
— Время от времени. Приезжаем в Ючюгей за продуктами…
В самом начале экспедиции мы удивлялись такому ответу. Зачем преодолевать большие расстояния ради провианта?! Ответ прост: дешевле. В Арке три луковицы стоят 180 рублей, шесть(!) куриных яиц — 170 рублей. Видели лично.
Назад в прошлое…
С распадом СССР развалились коллективные хозяйства. В северной части Охотского района опустело село Черпулай, которое в советские годы считалось базой оленеводов и содержалось за счет колхоза. На близлежащем озере перестали садиться самолеты с провиантом и грузами. Закрылись больница и продуктовый магазин. Навсегда замолчала дизельная электростанция. Оленеводы, разбившись по семейному признаку, покинули дома и перебрались на постоянное место жительства в лес.
В первые годы некоммунистической жизни каждая семья или «бригада», как они говорят, держала по несколько тысяч оленей. Сейчас максимум двести голов. В последние двадцать лет оленные люди Охотского района выживают исключительно за счет продажи оленины. Небольшой заработок дает зимняя охота на соболя (за одну шкурку скупщики дают 3000 рублей) и сохатого.
До 2013 года охотские оленеводы не имели такой поддержки от регионального правительства, как в Якутии. Никто не платил денежные компенсации за наличие живого поголовья. Никто не предоставлял единовременную материальную помощь в виде техники, топлива и т.д.
На их фоне «кочевники» Якутии выглядят зажиточными сородичами.
В стойбищах охотских оленеводов нет жилых деревянных бараков и снегоходов. Нет электрогенератора, DVD-проигрывателя и тем более параболической антенны для просмотра телепрограмм. И нет спутниковых телефонов. По-старинке живут в брезентовых палатках (даже зимой в ураганные ветра), продолжают использовать советские «тозовки» для охоты, свечи вместо лампочек, старинную рацию «Карат» для общения и контакта с санавиацией. Именно по «Карату» из Охотска был вызван вертолет для вывоза из стойбища беременной жены Юры Осенина Ларисы, которая на днях родила мальчика-богатыря.
— А сколько оленей вам нужно для счастья? — спрашиваю Славу, при этом боясь обидеть его своим вопросом.
— Пятьсот нам бы хватило, — отвечает он.
В этот момент я сразу вспоминаю Александру Черкашину из Ючюгея, чьи три сына присматривают за тремя тысячами оленей, проверяют капканы на волков, выезжая на «Буране», которая с семидесятилетним мужем Петром проводит время в теплой избушке с пластиковыми окнами.
Начиная с этого года ситуация должна измениться. Парламент Хабаровского края утвердил закон о поддержке оленеводства, который вступил в силу с 1 января 2013 года. Согласно ему оленеводческие хозяйства, в том числе индивидуальные, не имеющие статус юридического лица, начнут получать денежную компенсацию за наличие живого поголовья из регионального бюджета.
Обратно в лес
Пока краевая исполнительная власть занята разработкой положений, регламентирующих порядок оформления и выдачи компенсаций, наши таежники продолжат традиционный образ жизни.
По окончании праздника Севера в Арке, который состоится в эти выходные при большом стечении гостей из Охотска, Слава с Викой и Толя вернутся в свои стойбища. Первым придется провести в кочевке шесть дней, второму — восемь. А Юра Осенин, проведя первые дни с первенцем и женой, отправится в десятидневный переход.
Апрель и май — ответственные месяцы. Важенки дадут потомстве, которое нужно защитить от проснувшихся медведей и вечно голодных волков. В первые летние недели надо заготовить нарты из берез, сходить за перевалы за диким зеленным луком. Осенью нужно наловить красную рыбу — няйбу и кету. При наступлении холодов съездить в Ючюгей за продуктами, а в лютую зиму поохотиться на лося и соболя.
* * *
— Андрей, а ты видел других диких животных кроме оленей? — спрашиваю пятилетнего мальчика, который предпочел детский сад зимовке с дедом Петром и бабушкой Евдокией в бригаде №5 у реки Делькю Охотской.
— Медведя. Он как нападет на наших оленей, а я как возьму нож и прямо ему в голову…
О-о-о, фантазирует. Радостно сообщаем о геройстве пацана одному из его дядей.
— Да, он действительно видел. Прошлой весной, когда мы возвращались в стойбище через наледи, медведь напал на наш караван. Олени в упряжке с Андреем умчались сломя голову. Слава богу, все обошлось. А того медведя наш дед подранил из «тозовки»…
О погибших оленях
и собачке…
Будучи в гостях у якутских оленеводов, братьев Громовых, наши проводники получили в дар по оленю. Так принято у эвенов. Животные оказались необученными к упряжке. Во время тренировки один сломал себе ребра. Второй, ранее не ходивший по льду и наледям, порвал связки на первой же речке. Пастухи пожалели и отпустили его в иной мир. Третий был уже травмированным — так же связки.
Собачка, подаренная Славе в Ючюгее, героически бежала за караваном до Арки, но, к сожалению, олень рядом с ним затоптал её.
Болот БОЧКАРЕВ
P.S. Съемки фильма стали возможны при поддержке Министерства по федеративным отношениям и внешним связям РС(Я) и авиакомпании «Якутия».
Маршрут экспедиции зафиксирован на карте от Google на веб-страничке экспедиции www.outwildtv.com.