— Народ стал смотреть на сельское хозяйство как на что-то архаичное, бесперспективное. Соответственно, строили мало, — говорит Иннокентий Иннокентьевич. Он упомянул в первую очередь о строительстве неспроста. Известно, что оно обычно бывает серьезным финансовым подспорьем местным властям, ибо на него выделяются немалые денежные суммы.
В то же время почувствовались новые веяния. До улуса долетел очередной клич о всемерной коллективизации. Занятие для профессионалов руководящего дела на селе привычное. В Кобяйском районе тоже организовали так называемые животноводческие сельскохозяйственные потребительские кооперативы (ЖСХПК). Их уже девять. По мнению И. Николаева, побудил к этому технический регламент на молоко и молочную продукцию, прописанный в 88‑м федеральном законе.
Он, правда, добавляет мороки сельским товаропроизводителям, зато действует в общем-то во благо. Хозяева-частники вынуждены объединяться ради того, чтобы их скоропортящаяся продукция продавалась с доплатами из казны. Иннокентий Николаев особо обмолвился, что липовых кооперативов в улусе не создавали.
— Мы возрождаем сайылыки с холодильным оборудованием, сепараторами, — рассказывает начальник сельхозуправления. — Кооперативам отводим пастбища. Народ вспомнил детство, получил возможность работать на природе.
Еще местные жители делают деньги на торговле кормами для скота. Минувшим летом в улусе запасено на восемь тысяч тонн сена больше обычного — 24,5 тысячи тонн. Оно хорошо раскупается, так как кооперация шагает и по другим нашим районам. Скажем, месяц назад обзавелся фермой за 40 с лишним миллионов рублей кооператив «Маай» в соседнем Горном улусе. Она оснащена, что называется, по последнему слову техники да обречена на стабильную нехватку кормов. Из Кобяйского улуса туда уже отправили 500 тонн сена. Иннокентий Николаев надеется, что поставки продолжатся и в будущем. Впрочем, главный потребитель кобяйских кормов — Заречье, куда их поток пойдет, как только установится надежная переправа через Лену.
Но хватает в сельском хозяйстве улуса и слабых звеньев. Что особенно беспокоит Николаева, так это упадок в традиционной отрасли — оленеводстве. Оно издавна сосредоточено в Ламынхинском наслеге, больше известном по названию его центра Себян-Кюель. Здесь осталось 14 тысяч оленей, хотя не так давно их насчитывалось 17 тысяч.
— У нас было стабильное оленеводство, — рассуждает склонный к юмору Иннокентий Николаев. — Мы были передовиками, пока не вмешались «зеленые» и не ввели мораторий на применение фтороцитата бария.
—!?
— Это же не стрихнин, фтороцитат не так страшен, как его представляют, — пояснил Иннокентий Иннокентьевич.
Понятно, речь о нашествии волков и запрете травить их ядами. А на предположение, что могут погибнуть другие звери, Иннокентий Николаев решительно возразил:
— Раньше использовали дозу всего-то в 0,3–0,4 грамма. В таком мизерном количестве яд вредит только волку. Тот же лось останется жив, а он не ест оленей.
Начальник сельхозуправления не преминул напомнить, что без оленеводства не прожить малочисленным народам Севера. В то же время, по словам Иннокентия Николаева, ему нет необходимости ломать голову над кадровой проблемой в улусном оленеводстве. Согласных работать пока хватает. Сейчас в отрасли заняты 145 человек. Все бы ничего, да опять же досаждают волки. Ну нет на них управы!
Иннокентий Иннокентьевич несколько раз возвращался к этой проблеме. По его утверждению, волки теперь интеллектуалы, то есть хорошо соображают, как увернуться от человека. На мнение австрийского охотника-туриста старика Иосифа сослался. Пообщаться с ним Иннокентию Николаеву довелось еще в советскую пору, когда работал главным зоотехником совхоза «Оленегорский» в Аллаиховском районе. Иностранец, оказывается, приезжал в якутскую тундру вторично. Впервые очутился в ней, будучи военнопленным.
— Оленеводы уверяют, что волки стали другими, — продолжил Иннокентий Иннокентьевич. — На села стали нападать, людей не боятся. Говорят, в годы войны тоже расплодилось много хищников.
Создалось впечатление, что начальник Кобяйского сельхоз-управления, рассуждая о волчьей напасти, уподобился коллегам из тех же заречных улусов, объясняющих неудачи в аграрных делах засухой и лесными пожарами. Во всяком случае, получалось так, будто волки — главные виновники спада в оленеводстве. Но перспективы его развития, мол, еще не угасли.
Об этом можно судить и по тому, что в прошлом году вблизи Себян-Кюеля соорудили оборудованный по-современному пункт забоя оленей. Обошелся он в 4,5 миллиона рублей. Правда, тут же выяснилось, что его мощности вряд ли смогут в обозримом будущем использовать сполна.
— Но для чего же тогда построили убойный пункт?
Начальник сельхозуправления уклончиво заметил:
— Тогда отрасль развивалась, но появились волки…
Словом, с ними надо бороться, о чем Иннокентий Иннокентьевич не устает повторять вышестоящему начальству. Слышит ли оно его? На февраль запланирована охота на волков с вертолета. Улус готов взять на себя 40 процентов расходов на нее…
Хотя и переданы в район некоторые функции по управлению аграрным делом, начальнику сельхозуправления приходится постоянно ездить в Якутск. Добавка самостоятельности муниципальным органам, понятно, мила, но, если послушать Иннокентия Иннокентьевича, теперь сократился поток субвенций в улус. Потому что их рассчитывают исходя из показателей за последние три года.
— Мы, конечно, возражаем, доказываем, не теряем надежд на улучшение ситуации, — пояснил Николаев. — Такова наша повседневная работа…