«Мираж» двигался нам навстречу всей своей белой громадой в обрамлении тёмных серо-лиловых туманов.
«Распугали вы нам рыбу своим кораблём, а нам эта рыба нужна до крайности», -- посетовали капитану рабочие и без всякой логики добавили: «У вас тут девки по палубе бегают, а у нас рыбы нету».
Бригада опытного нивелировщика Николая Ивановича Лиходеда выполняла высокоточные геодезические измерения вдоль побережья моря Лаптевых. В этом районе самым предпочтительным транспортом тогда оказались собачьи упряжки. На оленях работать было сложнее из-за отсутствия во многих местах корма, несметного обилия гнуса и постоянного нашествия северных волков, распугивающих оленей.
С собаками спокойно при условии, что основной для них корм рыба в достатке. Но нивелирная трасса была проложена, сообразуясь с геологическими данными, а совсем не с наличием рыбных водоёмов. Приходилось искать, думать, уметь. Всеми этими способностями Николай Иванович владел в совершенстве. Выручало и отменное чувство юмора. Бригада работала исправно, хотя погода на побережье не баловала нормальными для измерений условиями. Одолевали туманы. Незаходящее солнце сквозь дымку посылало частые всполохи северного сияния, от чего колебания атмосферы становились совсем необычными, что не способствовало продвижению работ.
Небо низко висело над морем и уходило в туман. Равнина тундры тоже необозримым слоем сливалась с морем. Белёсое море всегда смутно волновалось и волновало атмосферу. Приходилось выжидать, останавливать работу. Только птицы в тумане вели свои деловые переговоры и мелькали над головой смерчем. Они как будто предоставляли себя чье-то высшей защите и не приостанавливали деловитости. Но вот вдруг туман начал розоветь и таять, небо посветлело, засияло всей своей необъятностью. Тундра приобретала другие краски. Она внезапно ярко зазеленела, будто отдыхая от туманной мороси, и красиво контрастировала с пятнами белого снега.
Можно продолжать работу. Марево застыло. Изображение успокоилось. Мы ускорили темп, ведь столь благодатные метеоусловия здесь редкость. Солнечные сполохи провоцируют головную боль. Помогает таблетка. Надо работать.
Нивелирная трасса проходила через опорный репер, расположенный в устье реки Анабар. Бригада, преодолевая все «туманы», выполняя измерения, продвигалась к этому устью. Усталая связка собак еле волочила нарты по мокрому снегу и ягелю. Несколько дней собаки получали недостаточно корма — не было рыбы.
Большие надежды возлагались на реку Анабар. Там можно отдохнуть, там должно быть много рыбы. Но вот неожиданно зашептал дождь. Ребята зачехлили инструменты, закрепили исполненную работу на трассе. Чтобы понапрасну не терять время, решили идти «холостым ходом» до репера (от ред. репер — геодезически зафиксированная точка привязки к местности), благо он должен быть совсем близко. Туман всё темнел и густел, и мы, ускоряя шаг, шли навстречу ему, волоча за собой наш усталый караван. По всем известным нам признакам река должна быть рядом. Это чувствовалось по изменению редкой растительности.
Но вот наш ведущий Николай Иванович резко остановился, протёр очки, снова надел, снова протёр: «Наверно, мираж, ребята, наверно, я заболел? Вы видите, что это впереди, огромное белое в тумане?» Никто не мог ничего разглядеть, подтвердить, но все с напряжением вглядывались в туман.
Бригада, сочувствуя начальнику, молча продолжала путь. В тумане можно скорее чувствовать, чем различать очертания. Но «мираж» тоже двигался навстречу всей своей белой громадой в обрамлении тёмных серо-лиловых туманов. Наконец его заметили все. Контуры конкретизировались и реализовались в огромный белый пароход. Люди ускорили шаг навстречу чуду. Даже собаки натянули постромки, стремясь перейти на бег. Чудо походило на воздушный корабль. Что-то мистическое было в его появлении. Он будто плыл по таинственной безбрежности тумана, окутанный его серыми космами. Клочья тумана ползли как живые и то закрывали, то открывали движущийся то ли объект, то ли «мираж», заставляя усомниться в здоровье своего воображения. Но вот резкий порыв северного ветра обнажил совсем не мистическую картину. Это пароход, но зачем он здесь?! Уже стали видимыми детали, даже движение людей на палубе. Подходим ближе. Собаки, почуяв чужаков, громко залаяли. С парохода спустили трап на скалистый берег Анабара. Придерживая вожака собачьей связки, мы подошли к месту причала.
По трапу спускался в белой морской форме и при всех регалиях красавец капитан. Увидев нас в полной «экипировке», в телогрейках, подпоясанных чем Бог послал, с собачьей упряжкой, он удивился не менее нас, принявших необычное их появление за мираж. Капитан протянул для приветствия руку, сняв белую перчатку: «Кто вы, что делаете здесь?» Николай Иванович переадресовал вопрос капитану.
Как выяснилось, это был пароход Северного морского пути, выполняющий гидрографические измерения на шельфе. В данный момент он зашёл в устье Анабара с целью найти наш опорный репер и «привязать» к нему свои измерения на шельфе.
«Нам предстоит выполнить здесь нивелирование четвёртого класса, — важно сообщил капитан. — А вы чем занимаетесь?»
Николай Иванович, смущаясь контраста в экипировке, скромно сообщил, что мы прокладываем высокоточную линию нивелирования второго класса. Ответ удивил капитана. Как можно выполнять столь высокоточные измерения в таких условиях на таком «транспорте»? В дополнение к увиденному мы рассказали капитану, что и шельф мы снимали в таких же условиях на таком же «транспорте». Бурили лунки на льду, встречались с белыми медведями, спали в палатках, расстилая на льду оленьи шкуры, обогревались керосинками. Но работы выполнялись качественно и в срок.
Наши рассказы удивили капитана не менее, чем нас «мираж» их «воздушного» корабля.
«Распугали вы нам рыбу своим кораблём, а нам эта рыба нужна до крайности», — посетовали капитану рабочие и без всякой логики добавили: «У вас тут девки по палубе бегают, а у нас рыбы нету».
Команда корабля поделилась с нами съестными припасами. Мы из солидарности отыскали исходный репер и выполнили необходимые для них измерения. Для нас это было несложно, работа по сравнению с нашей простая и не потребовала значительных затрат времени. Для команды же это был непривычный и потому нелёгкий труд. Расстались дружески. Капитан в белом кителе распростёр объятия для прощания, но его хором остановили, так как наша прокопчённая дымом костров и пропитанная антикомарином роба явно не вписывалась в эту процедуру.
Пароход медленно разворачивался и уходил по направлению к морю. Мы, сожалея, что встреча была столь недолгой, грустно смотрели вслед. Пароход дал длинный прощальный гудок. Вскоре наше чудо, белая громадина, принятая нами за мираж в тундре, скрылась в лилово-серых туманах.
Некоторое время мы стояли молча, словно в оцепенении. Потом, спохватившись, что зря теряем время, стали спешно вытаскивать с нарт рыболовную снасть и пошли вверх по течению Анабара искать удобные места для её установки. Предстояло наловить рыбы, накормить собак, поужинать горячей ухой и привести в порядок мысли для предстоящего трудового дня.
