...К слову, та женщина выживет. И когда недели спустя будет покидать больницу, ей, конечно, никто не расскажет, сколько раз в ту ночь она умирала в машине «Скорой помощи». И сколько раз ей не позволила уйти доктор Надежда Воробьева.
Собственно, подобных историй у Надежды Григорьевны, так же как и у многих ее коллег по столичной станции «Скорая помощь», наберется с том размером в «Войну и мир». Потому что экстрим для них обычная работа. Потому что спасать вопреки всему — это норма. Потому что станции она отдала 35 лет. И потому что даже сейчас, на пенсии, нет-нет да и скажет: «У нас, на «Скорой».
— «Скорую» с ее сменным графиком любили студенты-медики. Особенно те, кто как мы, учился на вечернем отделении медфака ЯГУ, — вспоминает она. — Но и на «Скорой» студентов любили! И всегда подстраивали график так, чтобы после занятий они успевали на дежурство. Освобождали от работы во время сессии, и хотя это означало дополнительную нагрузку для остальных, никто никогда не роптал. Все помогали друг другу...
В 70-е столичная «Скорая» держалась, в основном, на фельдшерах. Много повидавшие, опытные, они в патовых ситуациях выручали даже начинающих докторов. И именно этот надежный костяк настойчиво подталкивал молодых: идите, учитесь...
Однажды в коридоре ее встретит ответственная дежурная смены Мария Васильевна Парыгина и почти отчитает: «Почему не поступаете на медфак?» «Она не знала, что я уже перешла на второй курс», — вспоминает Надежда Григорьевна.
— Станцию 03 Якутска не зря называют «кузницей кадров». Сегодня куда ни зайди — в Медцентр, в республиканские больницы, городские, везде работают наши ребята, те, кто прошел школу «Скорой». Анестезиологи, хирурги, нейрохирурги, терапевты... Лучшие из лучших.
Эта школа стоила дорогого. Ведь, отправляясь на смену, ты никогда не знал, что тебя ждет.
— Помню, дежурила в диспетчерской. Вдруг поступает вызов: огнестрел. Надо срочно выезжать, а свободных бригад нет. И тогда ответдежурная Мария Семеновна Вотякова хватает медицинскую укладку и командует: «Два диспетчера остаются на месте. Воробьева со мной!» Это был мой первый вызов...
Врачей на станции не хватало катастрофически. «Приходя дежурить, фельдшера обычно подбегали к диспетчеру с одним и тем же вопросом: «Врачебка» есть?» Дело в том, что врачебная бригада работала не каждую смену. А если в смене врач, значит, ты как бы защищен его профессионализмом. Будет кого вызвать на себя, если попадется тяжелый, непонятный больной», — рассказывает Надежда Григорьевна.
Пройдет время, и уже став врачом и немало поездив в линейных бригадах, она поймет: ситуацию надо менять. И когда в 1978-м почти принудительно ее назначат заместителем главного врача, которым она отработает 27 лет, первое, за что она взялась, был пресловутый кадровый вопрос.
— Мы договорились с руководством медфака ЯГУ, и к нам стали отправлять интернов, — говорит она. — Обучали их по индивидуальным программам. В итоге получили специалистов, в которых станция действительно нуждалась...
В том же 1978-м на станции начала работать лечебно-контрольная комиссия с ежемесячным разбором ошибок одних, на которых учились другие. Потом туда стали приглашать коллег из других ЛПУ.
Результат оказался неожиданным: медики перестали уходить. «Они почувствовали себя увереннее», — объясняет она. На станции сложился костяк замечательных профессионалов: Светлана Сергеевна Жула, Ольга Васильевна Скрябина, Владимир Григорьевич Соловьев и др.
А когда в начале 90-х якутская «Скорая помощь» компьютеризировалась — первой и единственной на Дальнем Востоке, каждый соискатель работы проходил обязательное компьютерное тестирование по кардиологии, хирургии и т.д. К дежурствам допускали только после стажировки в бригадах. «Человек должен был почувствовать специфику «Скорой». Понять, насколько он к ней готов», — объясняет она.
«У нас, на «Скорой», — так она говорит до сих пор. И мысленно желает удачи тем, кто сегодня заступил им на смену. Ведь только тот, кто сам прошел эту школу, знает, сколько седых волос прибавляет этот ежедневный экстрим...