Патриотами не рождаются
Рождение двух сыновей-близнецов отодвинуло отправку на войну ровно на год. Небольшими группами его сослуживцы ездили «в Афган» на два-три месяца с 1981 года. В письмах солдат, приходивших оттуда, проскальзывала тоска по мирной жизни гарнизона. Они писали, что днем население занимается житейскими делами, а ночью нападает на наши войска. Ведение боевых действий в таких условиях никакими уставами, инструкциями и наставлениями не прописано. Где враг и линия фронта, никто не знал.
Вот что рассказывает Усементай Алексеев:
— Телеграмма о предстоящей командировке в Афганистан пришла в субботнее утро. Суббота во всех вооруженных структурах страны парко-хозяйственный день, сопровождающийся генеральной уборкой в казармах, столовых, санчастях и на военных территориях. Наконец, это день помывки в бане, просмотра кинофильмов, увольнительных, которые вносят разнообразие в солдатскую жизнь.
После развода, обхода казармы зашел в кабинет. Только сел за рабочий стол, зазвонил телефон.
Поднял трубку и представился:
— Начальник штаба майор Алексеев.
Слышу спокойный и серьёзный голос начальника пограничного отряда полковника Левина:
— Усементай Николаевич, сегодня получите красную телеграмму. Содержание по телефону не скажу. Готовьтесь к отъезду, уточните с командирами подразделений список личного состава. В Афганистан должны ехать солдаты второго года службы.
— Я знал, что Афганистана мне не миновать. В августе на всякий случай отвез семью в Якутию к тестю от греха подальше, поэтому холостяковал.
Когда мне исполнилось 50 лет, стал задаваться вопросом: что хорошего сделал в жизни? И такое чувство зависти пришло к профессиям строителя, учителя, врача. Некоторые мне завидуют: мол, воевал, смерти в глаза смотрел. Глупые. Я им завидую. Какое счастье жить, не зная войны, ведь она не романтика, а адский труд с колоссальной ответственностью за людей, постоянными перегрузками, недосыпанием, недоеданием, грязью и вшами. Это сейчас я уверенный, а тогда, в Афганистане, всё испытал: дрожь в коленях, мурашки по спине, стук зубов и даже страх за оставленную жену с тремя малолетними детьми, за солдат, поверивших мне. Когда под открытым небом попадаешь под артиллерийско-ружейный обстрел и лежишь, крепко обняв чужую землю с ползучими и ходячими гадами, руки и ноги становятся ватными, душа уходит в пятки. И только чувство ответственности, командирский долг, обязанность перед близкими и солдатскими матерями поднимают тебя на ноги и возвращают в срединный мир.

Осмысление жизни
Раньше слова жены: «Военные, как дрессированные собаки, своим умом не живут» — выводили меня из себя. Сейчас в свете последних событий в Украине, где идет братоубийственная война, воспринимаю их по-другому.
Но что бы ни думали жены о нашей службе, у военных офицеров есть такое понятие — командирское счастье. Я познал его в прошлом году, когда гостил у своих солдат-сослуживцев в Уральском федеральном округе. Как они меня встречали, какие слова говорили не только сами, но и их родители и близкие. Столько благодарностей услышал от людей, думаю, ради этого стоило служить. Надо бы добавить — воевать, но язык не поворачивается.
Говорят: муж и жена — два сапога пара. Мы с Антониной по характеру, темпераменту, взглядам на жизнь совершенно разные люди. Но живём, и я ей за это благодарен. Иногда удивляюсь: что она нашла во мне? Не крикну, не ударю по столу, хоть бы для вида изображая хозяина. Так ведь нет.
И дети порой меня воспитывают, а не я их. Как-то услышал от старшего сына: «Каждый человек до 35 лет делает себе имя, а после живёт за счёт него», и я согласился с ним. В шутку сказанным словам одного из близнецов: «Папа, не нервничай и не ругайся, за тебя отомстят внуки» — поверил, как мальчишка.
Четверть века прошло с того дня, когда моя мотоманевренная группа, выполнив свою боевую задачу по обеспечению безопасности государственной границы, вернулась на место дислокации — в посёлок Нерчинский Завод Читинской области. Некоторые из нас получили контузии, хронические заболевания, нуждаются в лекарствах, квалифицированном лечении. Но государство этого нам дать не может. За столько лет ни разу не воспользовался санаторием, домом отдыха. Пенсия мизерная, многие знакомые, которые не воевали, получают гораздо больше.
Друг мой, Иван Прокопьев, десантник, инвалид военной службы, в долгах как в шелках. Перенес недавно вторую операцию на бедре, ему их сделали пять. На предпоследнюю афганцы собирали деньги всем миром. Банк дал кредит на пятьдесят тысяч рублей меньше, чем он просил, мотивируя отказ его неплатежеспособностью. Думаю об этом и спрашиваю себя: «Усман, раз ты вышел из войны живым и невредимым, значит, Всевышний для чего-то тебя сохранил. Наверное, для добрых дел.
Ну вот и действуй!»