— Алла Михайловна, а идея посадить вас за штурвал самолета чья?
— Общая.
— Так не бывает, все равно кто-то первый ее высказал.
— Идея получить лицензию пилота была давно. А вот учиться в Америке — Эдуарда.
— А почему в Америке?
— Сначала мы искали, где можно пройти обучение в России, но поняли, что это сложно, долго и дорого. Начали отправлять запросы за рубеж. Откликнулась калифорнийская летная школа в Сан-Диего. Главный вопрос — язык, ведь и обучение, вся терминология и экзамен, три часа устный и два с половиной часа полета, только на английском. Учишься с американским инструктором. Я, правда, окончила специализированную школу, но давно. Пришлось усиленно заняться языком, параллельно получили все документы и согласования. Было очень много проверок, в том числе по транспортной безопасности. Потом медкомиссия, правда, не такая серьезная, как у нас. В первую очередь проверяют на наркотики, анализ крови, зрение, противопоказания.
— А возрастные ограничения есть?
— С 17 до 65 лет, но в основном учатся молодые, 25–30 лет.
— Как учат на летчика?
— Главное отличие от наших школ в том, что за штурвал ты садишься сразу, всего через нескольких дней изучения теории. Все одновременно, потому и срок обучения всего четыре месяца. Полеты были шесть раз в неделю. Но поначалу я летала дважды в день.
— Очень сложно?
— Сначала да, потому что американский английский отличается от того, что мы учили, речь быстрая. Инструктор, американка Жаннетт, раньше служила в военно-морской авиации, никаких скидок не делала. Первые месяц-полтора мне казалось, что это невозможно выдержать. Но я человек упертый. Такой путь прошла и бросить?!
Курс разбит на несколько частей, после каждой экзамен — теория и полетная часть. Последний — на получение лицензии, принимает экзаменатор, который тебя никогда не видел.
— Что давалось труднее всего?
— Радиообмен. Особенно вначале. Сложно было одновременно управлять полетом, разговаривать с диспетчером, да еще на чужом языке со специальной терминологией. Но ничего невозможного нет.
— Первый сольный полет на что похож по ощущениям?
— А это не передать словами. Страшно не справиться. Мой инструктор Жаннетт, девушка с юмором, сказала: «У тебя бензина на два часа, потом все равно приземлишься». Полетали еще вдвоем, а потом я решительно открыла дверцу и говорю: «Выходи. Если я сейчас этого не сделаю, то никогда не сделаю». Помогала поддержка, за меня все переживали на земле, слушали рацию. На аэродроме большая загруженность, трудно вклиниваться, чтобы выйти на связь с диспетчером. Ничего, справилась. Правда, пришлось дважды заходить на посадку, делать второй круг. Это было страшно.
— Это же считается очень плохо.
— У нас да, а там, наоборот, поощряется, потому что продуманное решение, а не на авось. Это лучше, чем разбить самолет и погибнуть самой. После третьего экзамена тебя допускают до сольных полетов по стране. Ты самостоятельно летишь на другие аэродромы, ведешь переговоры с диспетчером. Перед этим запрашиваешь метео, составляешь план полета. Кстати, в России тебя до соло по маршруту допускают только после получения лицензии. У меня же была студенческая лицензия, и я могла спокойно лететь на другой аэродром, тренироваться в посадках.
— А опыт прыжков с парашютом пригодился?
— Да, в заходе на глиссаду. Мне это давалось легко. А вот точка касания с землей долго не получалась. Машина все-таки тяжелая. Я всех спрашивала, наблюдала за другими, пересмотрела кучу видео, чтобы понять, когда этот момент наступает, как инструктор говорила, поцеловать землю, то есть мягко приземлиться. И когда это получилось, потрясающее ощущение.
— А как ваши близкие отнеслись к этой идее?
— Нормально. Мама, правда, которой 84 года, сначала спросила, зачем мне это надо. Но потом сказала, что я осуществила мечту отца. А вот дети были в шоке. Кто-то из знакомых крутил у виска. Были и те, кто поддерживал. Никто не ожидал, что я на такое способна. Понимаете, лучник, чтобы попасть в цель, всегда целится выше. То же самое и здесь. Мы попробовали задрать себе планку, и у нас получилось.