...Смутно, отрывочными фрагментами сохранились в памяти этого пожилого человека картинки раннего детства, сильные руки отца, сказочная красота дворцов, величественные памятники северной столицы. Повзрослев, бывая в Ленинграде, узнавал и не узнавал улицы, скверы, площади, где не раз проходил за руку с мамой или сидя на плечах отца.
Его родители — Донской Илья Николаевич, уроженец Мальжагарского наслега Нюрбинского района, и Донская (Бушкова) Евгения Федоровна, родившаяся в семье охотника-эвенка в Усть-Майском районе, — оба по образованию учителя. Нашли друг друга молодые люди, поженились и строили планы крепко обосноваться на родине главы семьи.
Становление молодой семьи пришлось на годы сталинских репрессий, когда безвинно пострадал и цвет якутской интеллигенции. Среди них бывшие нарком земледелия и нарком просвещения, занимавшие другие высокие посты Донские Семен Николаевич 1-й и Семен Николаевич 2-й. После ареста и осуждения объявленных «врагами народа» братьев реальная угроза нависла над их родственниками и носителями этой фамилии. Ради спасения своих детей многим пришлось покинуть родной район.
Так и молодые супруги с первенцем Робертом перевелись на работу в ныне не существующий поселок Нагорный тогдашнего Тимптонского района, сейчас это территория Нерюнгринского района. Оттуда переехали в эвенкийский поселок Ессей Красноярского края, где мама стала первой учительницей открытой с ее приездом местной школы, а отец занимался кооперированием и ликвидацией безграмотности населения.
С Крайнего Севера семья выехала в Ленинград — мать на учебу в педагогическом институте им. Герцена, отец же получил назначение в Мурманскую область. Поработав некоторое время учителем истории школы №4 в городе Кировске, он поступил в аспирантуру того же института. Донским выделили комнатку в студенческом общежитии. В городе на Неве у них родился второй сын Вильгельм.
Не имея возможности навещать родную Якутию, Илья Николаевич не упускал случая побывать в Москве, встретиться с проживающими там земляками — студентами, аспирантами, служащими. Особенно тесно сблизился с братьями Федотом и Михаилом Софроновыми, впоследствии видными учеными, тоже, как и он, уроженцами Мальжагарского наслега. В откровенных беседах говорили обо всем, обсуждалась и реальная военная угроза со стороны гитлеровской Германии.
Когда фашисты оккупировали Польшу, глава семьи настоял на отъезде жены с сыновьями на родину. Трудным было расставание, обоих томила неизвестность — как доберутся, что ждет женщину с детьми в Якутске, смогут ли устроиться, выжить, дождаться возвращения мужа и отца...
Очень скоро началась война. Вероломно напавший враг уже к сентябрю приблизился к окраинам города. Призванный в армию Илья Донской в звании лейтенанта участвовал в героической обороне Ленинграда. Год не дожил якутянин до прорыва кольца блокады, убит в начале 1943 года. Долго находилась в пути на Север, разыскивала родных похоронка. Считается, что Илья Николаевич Донской похоронен на Пискаревском кладбище, известном всему миру.

* * *

Дорогие друзья! Если в вашей семье сохранились письма с фронта, пожалуйста, приносите в редакцию. Живые свидетельства массового героизма народа должны стать всеобщим достоянием. Это тем более важно в преддверии 70-летия Победы в Великой Отечественной войне, с нами осталось совсем немного фронтовиков, которые могли бы поделиться своими воспоминаниями.

г. Ленинград,
7 октября 1941 г.
«…Враг яростно стремится взять город Ленинград. Однако этого не будет! Он получает жестокий отпор. От ярости стал бомбить театры, пионерский дворец, больницы, жилые дома без разбору. Это показывает разъяренность и слабость врага. Враг будет разбит и мы встретимся живы и невредимы!
…уже привык к армейской суровой жизни. Сперва мне казалось жутким спать в одной шинели — часть под голову, часть под себя и часть на себя, /теперь/ спишь, ни разу не проснувшись, очень и очень сладко, если не разбудит вражеская бомбежка.
Сначала было трудно привыкнуть к нормам питания — желудок был избалован. Сейчас привыкаю, даже 100 гр. хлеба, двух ложек каши, если немножко прибавить воды, вполне хватает. Привык смотреть на свою смерть равнодушно — ибо знаешь, что погибнешь за Родину.
Дорогой мой мальчик, знай, вам придется жить очень трудно. Ты большой мальчик, не требуй от мамы большего, чем она сможет (конфеты и т.д.) Придется сократиться до минимума. Будь умницей, слушайся маму, помогай ей, люби братика.
Целую. Твой папа.

г. Ленинград, 7 ноября 1941 г.

«Дорогой мой сын Роберт! Целую, мой мальчик, целуй за меня Вигочку, маменьку. Поздравляю всех с великим праздником! Сегодня у нас демонстрации нет, праздник проходит в суровой обстановке. Воздушных тревог нет, наши истребители не дали фашистам бомбить наш город, и погода неблагоприятная для полетов, идет снег. Ныне зима в Ленинграде начинается рано. Земля уже покрылась снегом.
Сегодня был на концерте, устроенном силами самих бойцов. Среди нас много артистов-профессионалов, это люди различных специальностей — инженеры, агрономы, художники, конструкторы, педагоги и т.д.
Живем дружно, не чувствуем отрезанности. Почту и свежие газеты доставляют самолетами. Питаемся регулярно и вовремя, три раза. С сегодняшнего дня по 400 гр. хлеба и 15 гр. сахара. В неделю раз суп или заменяют кашей. Сегодня к обеду получили суп погуще, ждали, что получим второе — не получилось.
Один мой друг сегодня принес мне около 50 гр. конфет и два пряника. Друзья не забывают, несмотря на то, что гражданским труднее, чем нам. Институт закрыли, ребят перевели в другие. Им тяжело учиться, получают 100-200 гр. хлеба в сутки. Многие могли бы уехать, но нет возможности.
Дорогой Роберт! Очень прошу, пиши. Много читай, к моему приезду расти большой. Хочу, чтобы это письмо дошло до 20 ноября — ко дню твоего рождения, тебе будет 6 лет. Желаю, чтобы твои именины в связи с исполнением 7 лет провести при мне».