— Игорь Иннокентьевич, наверное, стоит напомнить читателям то, в каких исторических условиях была создана академия?
— Действительно, было непростое во всех отношениях время, когда менялось все и вся. Во всех отраслях экономики возникли огромные проблемы, повлекшие в свою очередь социальную напряженность. Соответственно руководство страны было занято решением самых насущных задач. У властей просто руки не доходили до науки и культуры. Вот в каких условиях было принято решение о создании Академии наук РС(Я).
Надо сказать, что к моменту подписания указа Михаила Николаева национальные Академии наук уже были образованы в Татарстане, Башкортостане и Чеченской Республике. То есть Якутия не была первой в этом списке.
Сегодня многие считают, что данный процесс был продиктован известным «парадом суверенитетов» и это был чисто политический шаг. Однако я глубоко убежден, что главным мотивом создания национальных Академий наук стало стремление региональных властей поддержать угасающую в то время науку, которая оказалась неприспособленной к рыночным реформам.
— И как проходило становление нашей Академии наук?
— Очень сложно. Достаточно сказать, что на самом деле 20 декабря мы отмечаем только выход исторического для нас указа, а все торжественные мероприятия проведем в конце марта будущего года. Это связано с тем, что процесс формирования Академии наук Республики Саха (Якутия) как полноценного научного учреждения завершился только весной 1994 года.
Он проходил в два этапа. Во‑первых, на Ученых советах ведущих институтов Якутского научного центра СО РАН, Якутского государственного университета были выбраны действительные члены академии из числа известных ученых того периода.
Но самым сложным в организационном плане стал этап формирования институтов в составе вновь созданной академии. Ведь в их число вошли не только действующие институты Сибирского отделения Российской Академии наук, как Институт гуманитарных исследований, Институт региональной экономики, Институт прикладной экологии Севера, но и абсолютно новые, созданные на базе отделов крупных институтов. К примеру, Институт северного луговодства, который ранее функционировал в качестве отдела Института биологии ЯНЦ СО РАН. По такой же схеме был создан Институт здоровья.
— Насколько быстро научное сообщество республики ощутило все преимущества создания собственной Академии наук?
— Буквально в первые же месяцы существования были приняты существенные меры, удержавшие отдельные виды научной деятельности от полного краха. Прежде всего они касались материального стимулирования.
К примеру, были учреждены стипендии молодым ученым, которые, кстати, выплачиваются до сих пор и остаются действенным методом поддержки нового поколения якутских ученых. То же самое можно сказать и по поводу учрежденных тогда единовременных выплат за защиту кандидатских и докторских диссертаций. Безусловно, особая роль отводилась различным формам грантовой поддержки научных разработок. Ну и, конечно, важнейшее значение имели финансируемые из бюджета республики заказы на самые различные научно-исследовательские работы.
В целом все это выливалось в немалые суммы, что позволило якутской науке выйти из кризиса. С полной ответственностью могу заявить, что к концу 90‑х годов стало ясно, что наука Якутии по сравнению с другими регионами сумела пройти этот тяжелейший отрезок времени с наименьшими потерями. Во многом, если не во всем, этому способствовало создание национальной Академии наук.
Кстати, практически та же картина наблюдалась в Татарстане и Башкортостане. Не будем трогать Чеченскую Республику. Это все-таки совсем другая история, там ведь по сути шла гражданская война. Но факт остается фактом, собственные Академии наук, несомненно, сыграли самую положительную роль в деле сохранения и приумножения научной мысли в национальных республиках.
— Но все течет и все меняется. С началом нулевых закончился «парад суверенитетов» и начался новый сложный период для якутской науки?
— Не надо политизировать ситуацию. Тут все объясняется чисто экономическими причинами. Как вы знаете, по известному соглашению о разделе имущества АК «АЛРОСА» республика была вынуждена передать финансирование отдельных структурных подразделений Академии наук в ведение Сибирского отделения РАН. К примеру, Институт гуманитарных исследований, который, в принципе, никогда и не прекращал связей с Сибирским отделением и со всей российской наукой.
Еще три подразделения были переведены на прямое финансирование федерального Министерства образования и науки. Это Институт региональной экономики, Институт прикладной экологии Севера и Институт здоровья. Впоследствии после создания Северо-Восточного федерального университета все они вошли в состав головного вуза республики.
А Институт северного луговодства вернулся в то состояние, из которого и стал институтом. То есть снова стал крупной лабораторией Института биологии ЯНЦ СО РАН.
Конечно, в целом для Академии наук все это стало существенной потерей. Но, с другой стороны, и здесь надо быть реалистом, дотационный бюджет республики уже просто не мог финансировать региональную науку в полном объеме. С этой точки зрения реорганизация позволила сохранить научные кадры и наиболее перспективные направления научной деятельности. А если быть еще точнее, она не принесла каких-то катастрофических последствий, как говорят некоторые.
— А как же быть со статусом Академии наук, её авторитетом? Ведь управлять стало фактически нечем?
— Конечно, в какой-то мере вы правы. Но, повторюсь, надо было чем-то жертвовать. Ну и не будем забывать, что мы сумели сохранить внутри академии определенный интеграционный механизм для координации научной деятельности всех существующих в Якутии институтов в виде объединенных ученых советов, членами которых являются все ведущие ученые республики. Кроме того действительные члены Академии наук — руководители институтов и кафедр, что также является действенным интеграционным инструментом.
Поэтому говорить о том, что к 2008 году, когда коллеги доверили мне возглавить Академию наук, она была полностью обескровлена, это неправильно. И вообще якутская наука не только по количеству структурных подразделений на душу населения, но и по качеству научных открытий и достижений и тогда, и сейчас сохраняет лидирующие позиции в России. Это никем неоспоримый факт.
— И кроме организационных факторов здесь кроется какая-то фундаментальная основа?
— Конечно. Прежде всего это действительно уникальное положение нашей республики. Таких климатических и горно-геологических условий, такого количества полезных ископаемых больше нет нигде в мире. Поэтому я всегда говорю, что в Якутии нельзя не заниматься наукой.
Не будем далеко заглядывать. Вот в нескольких сотнях метров от нашего здания, под рекой Леной нет вечной мерзлоты, а здесь она уже есть. И как при строительстве жилых и производственных объектов не учитывать этот научный факт?!
Или возьмем ту же прокладку нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан». Какой колоссальный научный задел получили наши ученые в ходе его строительства! И он обязательно будет востребован уже в самое ближайшее время, когда начнется строительство газопровода.
— Вот мы и подошли к вопросу прикладного значения науки. Чем сегодня занимается академия?
— Без преувеличения отправной точкой в сегодняшнем поступательном развитии Академии наук считаю проведенное 1 февраля 2010 года тогда еще председателем правительства республики Егором Борисовым совещание. Тогда он четко сформулировал направления работы, где наша академия смогла бы занять определенную нишу.
Не буду останавливаться на всех аспектах, приведу самый простой пример. Республика даже в самые трудные времена вкладывала и будет вкладывать деньги в те или иные разработки. А кому принадлежит научный результат исследований? По логике тому, кто поставил задачу, тому, кто за это заплатил. А на деле выяснилось, что никто этим не занимается. Вот оно, поле деятельности для Академии наук.
После этого мы открыли Центр интеллектуальной собственности Республики Саха (Якутия). Теперь все результаты научной деятельности, профинансированные из бюджета республики, аккумулируются именно в нашем центре, который в дальнейшем занимается патентованием. И эти патенты становятся собственностью республики, их не нужно будет выкупать у того или иного автора изобретения. Это очень важный вопрос.
Более того, мы сейчас значительно расширили спектр рассматриваемых проектов, не ограничиваясь чисто научными исследованиями. Сегодня любой склонный к изобретательству житель республики может в любое время прийти к нам и получить соответствующую квалифицированную помощь.
— Хорошо, а какие направления научно-исследовательской работы вы считаете наиболее перспективными и, главное, конкурентоспособными? Ведь последний фактор принимает особый смысл в свете последних событий в российской науке?
— Сегодня из бюджета республики напрямую финансируются следующие фундаментальные исследования: дописьменная история Якутии за последние 10 тысяч лет (голоцен); составление Якутского энциклопедического словаря; изучение биологических аспектов мамонтовой фауны; экологические проблемы северных городов; определение степени сейсмической угрозы объектам южноякутских мегапроектов, а также научное обоснование тенденций развития социально-трудовой сферы. Каждым из них занимаются специальные отделы, и со временем они вполне могут вырасти до уровня институтов.
Конечно, особое место здесь занимает изучение мамонтовой фауны. Дело в том, что это настоящий бренд Якутии, сравнимый с алмазами и холодом. Возвращаясь к моим словам об уникальности наших условий, напомню, что такого количества хорошо сохранившихся останков древних животных больше нет нигде в мире, и поэтому они вызывают колоссальный интерес у российских и зарубежных ученых.
Что касается конкуренции, то, конечно, сегодня вопрос мобильности науки выходит на первый план. Мы уже работаем в этом направлении и достигли определенных результатов.
Скажем, недавно Егором Афанасьевичем Борисовым ученым республики было поручено переосмыслить историю Якутии. Подвергнуть еще более детальному анализу, открыть новые страницы. На реализацию проекта выделены финансовые средства. Мы создали временный творческий коллектив, который непосредственно этим и занимается. По большому счету гуманитарные науки являются как раз той областью знаний, где потенциал Академии наук РС(Я) будет востребован всегда.
Или другой заказ, уже более прикладной. Как вы знаете, в Верхоянском улусе всегда были проблемы с топливом. Оно только привозное, хотя там есть огромные запасы торфа. И вот мы в течение года сделали для ГУП «ЖКХ РС(Я)» всю раскладку: как добыть, как сушить и, главное, предоставили всю экономику перспективного проекта, который уже в ближайшие годы может дать огромную экономию бюджетных средств.
Как видите, Академия наук республики живет и работает полнокровной жизнью и никогда не была «клубом ученых мужей», как нас зачастую называют скептики.
— Спасибо за беседу и примите поздравления с круглой датой. Будем ждать новых открытий и свершений.
