В те времена хозяин тайги, вышедший голодным из берлоги, представлял большую опасность для конских табунов, в которых появлялись жеребята.
Я с радостью согласился на предложение опытного охотника, ибо знал его с детства как удачливого добытчика сохатого и косолапого. Илья Николаевич подобрал двух проверенных лошадей, и мы взяли с собой старенький охотничий карабин и 32‑калиберное гладкоствольное ружье с латунными патронами, заряженными свинцовыми жаканами. Естественно, прихватили петли, сделанные из тонких стальных тросов, и отправились по заранее задуманному им маршруту.
Довольно долго ехали верхом на лошадях по ложбинке гор в сторону местности Оттоох Тюгэнэ. Верный друг Ильи собака Мохсогол шла за лошадьми, изредка обгоняя нас и принимая позу вожака. Вдруг она подняла хвост и побежала вперед в лесную чащобу. Мы поторопили лошадей и вскоре вышли на марь. Дальше в распадке лежало что-то черное, похожее на лося. Подъехав, увидели тушу сохатого, которого зимой задрали волки, но не всю съели. Сохранилась почти половина мяса с неприятным душком. Мой опытный напарник решил использовать солидную приманку и ставить петли здесь. Совсем рядом стояли крепкие листвяшки, за которые очень удобно привязывать тросики.
Илья Румянцев сноровистыми движениями быстро соорудил петлю, а я внимательно наблюдал за ним, изредка выполняя роль помощника. В этот же вечер вернулись домой.
Прошло почти две недели, стояли теплые майские дни. И вот в одно прекрасное утро Илья Николаевич мне говорит: «Приснился интересный сон, давай съездим к петлям». Мы быстро собрались и вновь верхом на лошадях направились в тайгу.
Когда приблизились к прежнему месту, Мохсогол с гордо поднятым хвостом кинулся вперед и исчез среди деревьев. Через несколько секунд раздался его торжествующий лай. Вскоре видим, что возле туши сохатого сидит крупная темная медведица, а вокруг нее ходит годовалый медвежонок, так называемый пестун. Наш Мохсогол активно лает то на медведицу, то на пестуна.
Первым делом мы привязали лошадей, затем Илья стреляет из карабина в медведицу, попавшую в петлю. Первым же выстрелом он уложил зверя, вторая пуля попала в спинной хребет медвежонка, рычавшего во все горло. Я тоже пальнул из гладкостволки, но, видно, пуля пролетела мимо цели. Тогда я быстро перебежал через марь и очутился рядом с пестуном. Только вблизи увидел, что животное оказалось довольно большим, толстым и опасным хищником с острыми зубами, способными загрызть любого, кто дотронется до него.
В этот момент Мохсогол схватил его за одно ухо, и они стали крутиться, как юла вокруг своей оси. Я же в нервной спешке никак не мог послать пулю в патронник. Тогда, недолго думая, с размаху пнул кирзовым сапогом в морду зверя. От удара собака и Мишутка отлетели в разные стороны. Затем подбежал Илья Николаевич и выстрелом утихомирил животное. Так мы добыли двух медведей. Эта была моя первая охота на крупного зверя.
Чуть позже многоопытный промысловик слегка пожурил меня: «Нельзя быть таким безалаберным на охоте на опасных хищников. Это не утиная охота…»