Думская фракция либерал-демократов готовит проект закона о наказании чиновников и журналистов, употребляющих заимствованные слова, аналоги которых есть в русском языке. Наказывать их предлагают серьезно – от штрафных санкций до увольнения с работы. Так, по словам Владимира Жириновского, уже поступила Турция. ЛДПР готовит словарь, в который пока вошли сто слов-синонимов иностранным, например, дилер – посредник, трейдер – торговец, бутик – лавка, журналист – писака, презерватив – предохранитель и т.д. При этом вполне достаточным их количеством Владимир Вольфович считает 200.
Как мы знаем из истории, за чистоту русского языка в России боролись с ХVIII века (а может, и раньше). Среди самых непримиримых борцов были государственные, общественные деятели, военные, князья, ученые-филологи, писатели, критики. Достаточно назвать Александра Шишкова, Михаила Ломоносова, Василия Татищева, Виссариона Белинского, Владимира Ульянова, Корнея Чуковского.
Адмирал, писатель и государственный деятель Шишков для избавления от засилья иностранных слов настаивал на замене их русскими, например, галоши мокроступами, тротуар топталищем и т.п. Звучали они комически, а потому в русской речи не привились. Трудно сказать, привьются ли «неологизмы» Жириновского.
И все же проблему засилья русского языка иностранными словами отрицать нельзя, как нельзя отрицать то, что это может сыграть недобрую роль для его статуса в мировом пространстве. Об этом сейчас ведут полемику отечественные и зарубежные лингвисты, озвучивая в том числе крайне категоричные точки зрения. Так, в июне 2012 года по этому поводу высказался Институт лингвистики в Тарту (Эстония). Он считает, что русский язык обречен на вымирание. Мониторинг показал, что он перестал соответствовать минимальным требованиям самоидентичности, богатству словарного запаса и сфере применения. Если, считают эстонские исследователи, в 2013 году эта картина не изменится, наш язык будет объявлен мертвым со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности, исключением его из официальных языков ООН и ЮНЕСКО. При этом институт называет признаки регресса русского языка. Так, его знание перестает быть приоритетным. Православная церковь проводит богослужения на церковнославянском. МИД оперирует французским, английским и немецким. Устная речь строится по ситуативно-контекстному принципу. Например, «Дай-ка эту фигню. – На фига? – Я ею профигачу эту фигню». Наконец, почти заканчивается словообразование на основе родных корней.
С приоритетностью знания нашего языка и сферы его употребления не соглашусь категорически. Весьма спорно и утверждение относительно богослужений на церковнославянском, равно как и предпочтение МИДом названных европейских языков. А вот с двумя последними поспорить трудно, особенно с современным словообразованием, на которое не могли не повлиять процессы, начавшиеся после падения железного занавеса, с интеграцией России в мировое пространство. Слова-гибриды типа «нанотехнологии», «суперзвезда», «масс-медиа», «суперзакон» стали образовываться и в регионах.
С другой стороны, Жириновский, который, как он не устает повторять, владеет несколькими восточными языками, видимо, подзабыл, что заимствованные слова, проникающие в наш язык в процессе исторического развития веками, особенно интенсивно в период монголо-татарского ига, составляют примерно половину всего его лексикона. Причем большинство из них уже давно воспринимаются как свои, родные, исконно русские. Ну кто из нас сочтет «чужеземцами», скажем, тюркские «чулок», «сарай», «чулан», «утюг», греческие «свеклу», «буйвол», «фасоль», французские «абажур», «капюшон», «инженер»?
И логичен вопрос: как лидер ЛДПР поступит с названием собственной партии, произошедшим от греко-латинских слов? В случае необходимости, заявляет Жириновский, он переименует ее в общество свободы. Смешно.
Другой вопрос: достаточно ли 200 русских аналогов иностранным словам в готовящемся партией словаре? Ведь помимо изгоняемых «перфомансов» и «трейдеров» надо будет отказываться в пользу русских слов от президента, парламента, экономики, бюджета, финансов, администрации, адвоката и еще сотен других, без которых лексикон чиновников немыслим. И таких чужеземных слов, которых в отличие от легко заменяемых русскими аналогами (бизнесмена — предпринимателем, респекта — уважением, профита — выгодой, вице-спикера — зампредом), большинство. Трудно отыскать отечественные синонимы и к целому лексическому пласту, образовавшемуся в нашей речи в эпоху компьютеризации. А это большей частью американские слова: монитор, файл, браузер, сайт и т.д.
Наконец еще вопрос: кто будет наблюдать за речью чиновников и журналистов, которых по закону надо штрафовать или гнать вон со службы? Не депутаты, надо полагать. Они же не лингвисты.
И все же нельзя отрицать тот факт, что без надобности родная речь у нас засоряется, особенно молодежью. Вот типичный в ее среде диалог: «Хай! – Хай! – Получила мой месседж? – Ез. И ты скинь мне эсэмэску – О’кей! Бай! – Бай-бай!» Что это, как не выпендреж? Коль уж ты хочешь показать свои знания английского, так строй на нем все фразы. Или говори по-русски: «Привет, сообщение, да, ладно, пока». Причем, как правило, английские словечки у нас вставляют в свою речь люди, которые English не знают. И, между прочим, депутаты тоже.
А за чистоту русского языка бороться, конечно же, надо, однако не таким методом, какой предлагает ЛДПР. Есть способы гораздо проще, например, читать отечественную классику или избегать в своей речи респектов и прочих профитов.