Снова захотелось курить. Павел Сергеевич посмотрел на полную пепельницу – вот его окурок, не потухший, еще тлеет. Что это с ним? Черт бы побрал этот табак! Говорят, африканское племя вдыхало в себя дым. И надо же. Теперь весь мир дымит, научили. Хотя не в табаке дело, далеко не в этой синей пачке «тушки», в которой и осталась-то пара сигарет.

Сорокалетний майор милиции, начальник Центрального отдела внутренних дел города Якутска, подтянутый, аккуратный, с темными мальчишескими глазами на бледном лице, Павел Сергеевич Попов к сигаретам относился прохладно. Мог долго без них обходиться, не курил по полгода, а тут как приспичило. Так и просит организм никотин. «А ведь гордился, что не курю», — усмехнулся про себя Попов и вспомнил, как досталось как-то от матери за найденный в кармане рубашки окурок «примы». Мальчишка был, класс шестой-седьмой, познавал взрослый мир. Тогда он дал матери слово, которое держал, изредка балуясь, уже будучи сам родителем, на вечеринках и праздничных застольях после рюмки-другой. Но этого мать уже не видела. Не дожила, вложив все силы на семерых детей, работу, хозяйство – одна после смерти отца тянула этот непосильный воз, непомерную ношу. Сегодня она могла бы гордиться своими детьми, их успехами в жизни, но до обидного короток человеческий век. Ничтожно короток.
Мысли о бренности бытия прервались. В кабинете Попов был не один.
Сунув руки в карманы джинсов, по нему бесшумно ходил из угла в угол Андрей Николаевич Адамов. Андрей, Андрюха. Пацан еще. Пятый год после института, но до чего въедливый, душу вымотает, а своего добьется. Это очень хорошая черта: настырность или настойчивость по-другому. Поэтому и доверили Андрею Адамову не так давно уголовный розыск. И дела пока не плохи. Когда нет уже ни одной зацепки, когда перепроверены десятки версий, только тогда сдается Андрей, но и то не до конца. Нераскрытое уголовное дело как бы остается в его голове, как в памяти компьютера, и всплывает в любом удобном случае параллельно с другими делами, которые через пару-другую дней непременно поставляет суматошный город…
Да, дело не в табаке, а в этом мужчине на Зеленом лугу. Это беспрерывное хождение Андрюхи, это беспрерывное курение – все из-за него. Так всегда. Очередной труп для сыщика, как заноза в сердце, которую, пока не вытащишь наружу, не придут ни покой, ни умиротворение.
На этот труп они выехали вчера утром. Молодой мужчина, европейской внешности, здоровенный, весь искусанный злыми июньскими комарами, лежал рядом с кострищем, зарывшись лицом в песок. Он был бос, из одежды только спортивные брюки. Убили его топором, он валялся рядом. Экспертиза показала, что смерть наступила мгновенно от удара в затылок. Кругом пустые консервные банки, пара пустых бутылок, сиротливо раздувается на ветру палатка, где мужчина обитал. Никаких документов, никаких следов – один песок, тяжелый скрывающий все следы песок.
Одинокого обитателя палатки мог убить любой. Было очевидно его одиночество. Оно проглядывало из тех немногих вещей, которые оказались в палатке, – пары ботинок, поношенных рубашек, старого матраца. Нехитрая посуда в беспорядке разбросана возле давно потухшего костра.
Версий убийства было несколько. Его могла убить подпитая веселящаяся молодежь. Убить ни за что. Сейчас такие времена. Отправить на тот свет могут за то, что один, за то, что не дал прикурить, не то сказал. Да мало ли. Могли, во-вторых, убить дружки. Мотивы те же, но не исключается и какой-либо старый грешок, должок, к примеру. Роковой удар топором мог быть нанесен с целью завладения чем-либо. Кто знает, у погибшего, кроме поношенных вещей, могли быть деньги. Желания преступника или преступников неисповедимы, как и их пути, приведшие на этот песчаный берег.
Однако никакой зацепки. Ответ из информационного центра, где на счету каждый, кто не в ладах с законом, пришел отрицательный – отпечатки пальцев не совпали ни с одним из тех, кто на учете. Среди тех, кого разыскивают милиция или родственники, тоже не значится. Никто его не ищет, никому этот мужчина был не нужен. Так получается. Но откуда-то он сюда пришел, где-то жил-был, с кем-то общался…
— Восьмой час, поесть бы, — Адамов остановился, посмотрел на часы и резко хлопнул себя по животу. Был он высок, по-юношески строен, так что запросто сходил за студента-практиканта. Крупноватый острый нос с горбинкой, черные брови на тонком лице делали Андрея похожим на заезжего торговца фруктами. Славянская кровь вперемешку с якутской, смуглость при европейских чертах делали Адамова парнем красивым. Не зря замолкали при его появлении девчонки из канцелярии. Да и постарше дамы добрели в его присутствии. Эта особенность внешности нередко помогала и в работе. Однако Андрей Николаевич холост. Некогда.
— Не мешало бы, — сказал Павел Сергеевич, — ты сходи до магазина. Вот тебе денежки, — он полез в карман рубашки. — А потом решим. Кстати, кто у тебя сегодня дежурит?
— Гаврилов. Омельченко и Керемясов на выезде.
— На том ограблении?
— Да, — это донеслось уже из-за двери, через секунду она захлопнулась.

* * *

Вареная колбаса с булкой, запитая крепким сладким чаем, показалась им царским ужином. Оказывается, приличное время они не притрагивались к еде. Павел Сергеевич съездил в обед на дачу, благо она недалеко, на Хатынг-Юряхе, поковырял вилкой котлеты с макаронами. Люся, жена, как водится, обедает у себя в школе, а без нее он не особый едок. У сына Славки скоро выпускные. Кстати, и его в обед не было. Чертов мальчишка, опять, наверно, у друзей. Интересно, готовится он или нет?
Все не то, когда очередной труп – неразгаданная шарада, тянет на «глухаря» — нераскрываемое дело. Что же, попробуем еще раз провести осмотр места происшествия. Годы работы в уголовном розыске приучили Павла Сергеевича не гнушаться повторной иногда пустой работы. Несмотря на должность начальника, он сам впрягался в раскрытие, ибо в душе был и остался инспектором уголовного розыска.
Не раз и не два он убеждался в том, что качественный осмотр вдребезги разбивает появившиеся версии или выводит на новую. Если хорошо искать, все равно найдешь какую-либо зацепку – окурок, заколку, обрывок газеты или спичечный коробок с телефонным номером, что-то другое, что приведет в конце концов к истине.
Июньский вечер в Якутске хорош, хотя и виден только сквозь стекла «уазика». Еще неощутима желанная прохлада, но она скоро наступит, и город растворится в своих нерасторопных делах. В такие вечера, наверно, хорошо просто гулять по улицам – без забот, проблем. Идти, глазеть и улыбаться. Вечер – время отдыха, но за ним непременно приходит ночь, и Павел Сергеевич хорошо знает, что она с собой приносит…
Аркаша, опытный старшина-водитель, знает, как ехать. Не прошло и нескольких минут, как «уазик» уже на дамбе. Здесь курорт. Самопальный. Грязная вода, грязный берег – все это трудно называть таким словом. Санэпидстанция запрещает здесь купаться, но людей это не тревожит. После долгой зимы они рады и этому.
— Приехали, — подытожил тучный Аркаша, повернул ключ зажигания и, стерев рукавом со лба пот, стал вытаскивать свое тело из-за руля. Попов с Адамовым легко спрыгнули с машины и направились к кострищу. Здесь было, как вчера. Никто ничего не тронул, даже вездесущие бомжи обошли вниманием покинутое бесплатное жилище – палатку. Адамов вошел внутрь и стал трясти, выворачивать одежду, шарить по углам.
Павел Сергеевич искал что-то под своими ногами. Аркаша, присев на песок, потягивал сигарету. Его круглые навыкате светло-голубые глаза смотрели на воду. Ему хотелось туда, в освежающую прохладу, но он был культурный, не мог этого сделать, когда другие пришли сюда работать. Вот докурит и тоже будет помогать.
Андрей расшвыривал песок ногами, разгребал руками. Окурки, пробки из-под бутылок, камни. С характерным бумажным треском из-под ног вылетела пустая пачка сигарет. Андрей поднял. «Столичные». Мужским мелким почерком на пачке отчетливо было написано: «Куда сходим?».

(Продолжение следует)